— Хан, — наконец сказал Одноглазый, — я был с тобой и всё видел, но завтра мой десяток спросит с тебя за своего.
— Может ему полегчает, — пожал я плечами, — а нет — я готов заплатить из своей доли.
Одноглазый облегчённо вздохнул.
— Это будет справедливо.
Остаток ночи я провёл на вышке. Тощий устроился прямо под ней и заснул, обнявшись с арбалетом на подобранной где-то овечьей шкуре. Как только забрезжил рассвет, я спустился вниз, умылся у колодца и пошёл будить Брамина с Одноглазым.
— Поднимайте своих, — приказал я, — пусть сносят трупы в подвал. Когда закончат, пусть забросают крышку землёй с камнями, а над ней надо зарезать десяток овец. Тогда там и искать никто не будет. Остальных овец выгнать, разве что с собой туш пять возьмите на ужин. Коней у Мегита сколько было?
— Четыре, — откликнулся Одноглазый.
— Тогда берите восемь, — по две на каждого. Похоже действительно род обнищал, всего четыре коня.
— Если это был нищий род, — засмеялся Одноглазый, — то надо пощипать и богатый!
— За работу! — остановил я смех и посмотрел на Брамина.
Тот чуть-чуть прикрыл веки. Значит справился. Воины вставали неохотно, но сожженный дом и остатки пьяной трапезы не вызывали желания оставаться в этом месте надолго. Тощий привёл наших лошадей и мы заседлали их. Вскоре к нам присоединился Торгаш. Когда из сарая с погребом раздались крики, я пошёл туда сам.
— Кто оставил крышку открытой! — кричал Брамин, — Тут и утром темно, как в пещере гнома!
— Я вчера тоже туда чуть не свалился, — поддержал его Нож.
— Да кто же знал, что ему по ночам не спится, — примирительно вздохнул Одноглазый, — Давайте достанем его уже, нечего ему с проигравшими лежать.
Возвращались мы в плохом настроении. Потеря одного — это случайность. Двоих — это уже сомнение в том, что удача остаётся с нами. Ведь оба погибли по глупости! Я тоже делал вид, что не доволен. Где-то в середине пути ко мне подъехал Одноглазый. Я как раз немного отстал, так что разговор наш никто не услышал.
— Хан, это был мой человек.
— И мой тоже.
— Он всего лишь хотел любимых солдатских трофеев.
— Мне тоже жаль, что он упал в погреб. Как ты там сказал: «что ж ему по ночам не спится»?
— Я пришёл поговорить о доле за него.
— Долю мёртвых получают живые, это закон. Твой десяток ни в чём не будет обделён.
Одноглазый какое-то время смотрел на меня, но мой взгляд был твёрд и он отвёл глаза.
Первое, что я увидел въезжая во двор нашего пристанища, это был Толстый без халата. Увидев меня, он развёл руками и поделился:
— Я случайно вылил настойку нашего шамана на себя, хорошо что успел вылезти из халата, а то глядишь и сам бы стал дырявым!
— Тебе эту настойку пролили на голову в раннем детстве! — зарычал Шаман, стоящий неподалёку, — И вообще, это не моя настойка, ты сам её сделал!
— Так по вашему же рецепту! — заулыбался Толстый.
— Моя затягивает раны, а твоя дырявит даже камни, что вообще невозможно!
— Давайте я вас примирю! — встал между ними Брамин, соскочивший с лошади, — Толстый, наш Хан из добычи дарит тебе новый халат!
— Вот это дело! — обрадовался ученик шамана, выхватывая из рук Брамина своё одеяние, — А то служишь тут служишь..., — оборвав речь он посмотрел на покрасневшего учителя и выскочил за ворота.
— Брамин, когда ты успел так о нём позаботиться? — спросил Кузнец, стараясь не засмеяться.
— Да в доме на глаза попался, я ещё подумал, что он такой большой, что даже налезет на нашего Толстяка. Продать его тут некому, а на плечах нашего ученика он пару дней продержится.
Спешившись, я передал поводья коня Тощему и подошёл к шаману.
— Двое? — спросил он.
Я кивнул.
— И нет раненых? — удивился Шаман, — Да всё нормально, не печалься, без потерь набегов не бывает. Таит осталась со своим стадом?
— Да. Все устали. Мы долго шли по дну ручья, прятали следы. У вас всё тихо?
— Никого не было.
— Сегодня и завтра отдыхаем. Послезавтра новый набег и уходим.
— Совсем?
— Нет. По дороге наведаемся ещё в одно место, по пути к перевалу. Там понадобятся все наши силы. Судя по ушедшему на небеса роду Мегита, Таит не врёт и знает о чём говорит.
— После второго дела надо будет уходить на следующий день.
— Ты прав, Шаман. Пойду умоюсь, а то в сон клонит.
Оставшееся до ужина время прошло спокойно. Торгаш засел за подсчёты, уже внимательно разбирая нашу добычу. Его весёлый и уверенный вид поднял настроение в лагере. Все заговорили о том, сколько они убили врагов и как велика наша удача. Толстый вернулся в новом халате и под руководством остывшего Шамана долго что-то варил в котелке. Близко к нему никто не подходил. Зато все потрогали дырявый камень, бывший целым перед нашим уходом. Я просто постоял рядом. Кто его знает, вдруг состав не до конца испарился? От Толстого всего можно ждать. Кстати, на этот раз сваренное им зелье продырявило медный котелок и, попав в костёр, сгорело весёлым зелёным пламенем с синими искрами.