— Вот и ладно. Пока совсем не стемнело, мы обойдём этот холм и выйдем к ограде с другой стороны.
Скоро совсем стемнело. К этому времени мы успели подойти к ограде. Долго ждали, пока в доме не погаснет свет, пробивающийся сквозь ставни. Затем Брамин просто закинул Тощего на самый верх, а он уже помог преодолеть преграду остальным. На всякий случай подождали немного и стараясь не шуметь подошли к ограде нужного нам дома. Она оказалась высотой в рост человека. Аккуратно сняв четыре черепа, мы положили их на землю.
— Будем уходить, повесим обратно, — прошептал Нож, набрасывая на освободившиеся колья кусок шкуры.
Первым перебрался Тощий. Я передал ему арбалет и он отошёл в темноту, на всякий случай прикрывая наше вторжение.
— Дверь там, — показала рукой Таит, — когда мы все оказались во дворе.
Мы были уже в десяти шагах от двери, когда она неожиданно распахнулась и порог дома переступил широкоплечий мужчина с лампой в руках. Заметив нас, он уже открыл рот для крика, когда болт, выпущенный из арбалета Тощего пробил его насквозь. Лампа ударилась о землю и погасла. Я добежал до лежащего на пороге дома тела одновременно с Ножом и Брамином.
— Мёртв, — мгновенно определил Брамин.
— Нож, — прошептал я, — он шёл кого-то встречать. Помнишь калитку, справа от ворот? Покарауль там. Остальные идут со мной. И этого прихватите, нечего ему тут лежать.
Нож кивнул и растворился в темноте. Подхватив лампу, я вошёл в дом.
Глава 17
— Мы вошли в запасной выход, — тихо проговорила Таит, — у нас везде так строят. Отсюда лестница идёт сразу на второй этаж, к спальням.
Маленький светильник, висящий на стене, позволил оглядеться. Ничего особенного. Небольшая прихожая и лестница вверх. Я зажёг прихваченную лампу от светильника.
— Ждем Ножа. Встаньте так, что бы вас сверху не было видно.
Я поставил лампу на пол и прижался к стене. Нож появился достаточно быстро.
— Это была женщина, — прошептал он мне на ухо, — зашла через незапертую калитку и пошла к сараю. Должно быть они не первый раз там встречались. Жаль.
Я кивнул и взяв лампу тихо сказал:
— Поднимаемся. Я первый.
Аккуратно пройдя по лестнице, я проскользнул через дверной проём и оказался в коридоре. Две двери было в правой стене и одна в левой. Я подошёл к левой двери, за моей спиной пристроились Тощий и Нож. Брамин с Лекарем взяли на себя первую дверь в правой стене, а Торгаш с Кузнецом вторую. Глубоко вздохнув, я плавно но быстро распахнул свою дверь и с фонарём в одной руке и кинжалом в другой ворвался в комнату. В комнате стояло две кровати. Шагнув к одной из них, я с силой ударил рукояткой кинжала по лбу спящего человека. Развернувшись, я увидел, что второй горец успел вскочить, но удар арбалетного болта отбросил его назад. Подскочивший Нож стал связывать раненого, Тощий заряжал арбалет, а я развернулся к своему пленнику. Рукоятка кинжала поцарапала ему лоб и всё его лицо было в крови. Я перевернул его на живот и связал руки за спиной.
— Заткни им рты, — бросил я Тощему и выскочил в коридор.
Обе двери в противоположной стене были открыты. Я заглянул в ближнюю, стараясь рассмотреть при слабом свете ночника, что там происходит. Брамин сидел верхом на своём пленнике и связывал ему руки. Лекарь сползал по стене, прижав к животу обе руки. Его противник лежал рядом с ним и выглядел мёртвым.
— Он спал с кинжалом под подушкой, — просипел Лекарь, оседая всё ниже.
Я подхватил его и вывел в коридор. К нам кинулась Таит, терпеливо ждущая в коридоре.
— Я займусь им, Хан, — уверенно сказала она, укладывая раненого на пол.
— Лучше принеси лампу, они стоят в каждой комнате, — приказал я, — Лекарь, ты в силах посмотреть сам себя?
Лекарь кивнул, и сильнее прижал руки к ране. Из второй двери выглянул Торгаш.
— Хан, у нас все в порядке. Взяли двоих.
— Таит, остаёшься с Лекарем. Все остальные караулят своих пленных. Я с Брамином поспрашиваю первого.
Глубоко вздохнув, я вошёл в комнату.
— Второй готов, я проверил, — сказал Брамин, — поднимая за волосы крепкого мужчину и усаживая его у стены.
— Слушай меня, — я сел на пол напротив него, — Мы из степи. Пришли спросить с вас за всех наших, кто погиб здесь. Твои люди в селении захвачены все. Обещаю не убивать молодых и женщин, даже трогать их не буду, если скажешь где награбленное. Клянусь степью и Светилом.
Брамин вытащил изо рта горца его же шапку. Какое то время он отплёвывался шерстью, не собираясь говорить. Затем отрицательно покачал головой.
— Тебе золото дороже рода?
— Большинство наших мужчин на пастбище, — хрипло ответил пленный, — возьмут себе новых женщин, появятся дети. Род не сгинет.