— Эх, если бы право военного гражданства применили, — вздохнул один из них, бывший десятником и попавший к нам за пьяный спор с сотником.
— А что это? — поинтересовался я.
Десятник даже не повернул голову в мою сторону, но интересно стало всем.
— Право военного гражданства применяют, когда городу нужны воины. Любой не гражданин может записаться в городское ополчение. Записывают даже таких как мы. Если удастся себя проявить, то заключённых отпускают на волю. Но за трусость или неисполнение приказа казнят на месте.
Все заговорили разом и начался спор. Военные и попавшие в тюрьму горожане были готовы попытать счастья в сражении. Воры решили, что в тюрьме будет безопаснее. А я размышлял о том, что если мне дадут оружие, то отобрать его уже не получится.
На следующее утро начальник тюрьмы вошёл в наш двор в сопровождении четырёх злющих на вид десятников и двух стражников. Брезгливо оглядев нас он недовольно сказал:
— К нашему благословенному городу подходят войска соседнего княжества. Эти мерзавцы собрали большую армию и на стенах нужны будут все, способные держать оружие. Само собой, мы отобьём этот приступ и без вас. Но магистрат в своей великой милости решил применить к вам право военного гражданства. Вступайте в нашу армию и докажите, что вы мужчины. Вам простятся прегрешения и будет дарована свобода. Само собой, за трусость вас убьют на месте. Тех, кто согласится, заберут эти добрейшие десятники, остальные отправятся в камеры, общественных работ во время войны для вас не будет. Прошу вас, господа, — обратился он к сержантам, — забирайте их!
Вперёд вышел самый свирепый на вид сержант со связкой палок под мышкой.
— Мне нужны те, кто знает с какой стороны браться за меч, — спокойным голосом произнёс он.
К нему подошли оба военных, пятеро горожан, осуждённых за драки, в которых пролилась кровь, я, и, как ни странно, — жрец. Военным десятник просто кивнул, и они отошли к стене. Драчунам он дал палки, взял себе такую же и приказал им напасть на него. Через минуту трое горожан лежали на земле, но двое выстояли и даже не бросили свои палки. Подумав, десятник отправил к стоявшим у стенки воякам четверых. Пятого забрал к себе другой десятник. Подошла моя очередь. Внимательно посмотрев мне в глаза, десятник сказал:
— Коня для тебя нет. Пешим умеешь сражаться?
Я кивнул и мой новый начальник ответным кивком присоединил меня к стоящим у стены. Настала очередь жреца.
— А ты откуда знаешь, что с оружием делать? — спросил десятник.
— Да я только это и знаю, — вздохнул жрец, — свои одеяния я второй месяц ношу.
— Жрец из него никакой, — подтвердил начальник тюрьмы, — его купец у своей жены застал.
— Учением нашим не запрещается, — возмутился жрец, — да и со старыми привычками расстаться тяжело. Я в пограничной страже служил.
— Беру, — десятник махнул на него рукой, — значит так, встали ровно, сейчас клятву давать будем.
Клятва оказалась простой. Я пообещал, что буду честно сражаться за город до конца осады, десятник, от имени города, поклялся отпустить нас на свободу после её окончания. После чего он нас отвёл к городской стене и показал, что нам придётся охранять. Там уже расположились два помощника десятника, старшие пятёрок. Место нам досталось рядом с башней, двадцать шагов от входа в неё. Даже мне, выросшему в степи было понятно, что кладка стен старая, непрочная. Между камней проросла трава, многочисленные сколы на камне вызывали опасения в её надёжности. Один из четырёх зубцов на нашем участке был разрушен на половину. Десятник быстро разбил нас на пятёрки и коротко разъяснил нашу задачу:
— Это наше место. От башни до четвёртого зубца. Будем сдерживать врага здесь. Того кто струсит, сброшу со стены на ту сторону. Пока приступ не начался, посменно пятеро дежурят на стене, пятеро отдыхают под стеной, там лежанки, спите сколько влезет. Сейчас первая пятёрка остаётся, вторая идёт со мной за оружием и припасами. Если привезут камни, начинайте их таскать на стены.
С этими словами он забрал вторую пятёрку и исчез. Старший пятёрки осмотрел нас и усмехнулся:
— Редко бывает, что из тюрьмы что-то доброе нам перепадает.
В первую пятёрку попали оба военных, жрец и я.
— Враг подойдёт к городу только завтра, штурмовать город они начнут дня через два. Есть будем по очереди то, что привезут. Десятник у нас хороший, если его не злить. Что не ясно?
Мы промолчали.
— Вот за это и ценю, что вопросов лишних не задаёте. Что вам надо — я или десятник скажем. Остальное — не ваше дело. Степняк!