— Хан, Шаману надо отдохнуть. Он полдня смотрел на мир глазами птицы, да ещё и прятал наши следы. Не подходи к нему, его голова сейчас раскалывается от боли. Я сам им займусь.
Кивнув, я посмотрел на Лекаря. Он уже засыпал, но заметив мой взгляд, попробовал улыбнуться.
— Хан, — Тощий протянул мне кусок мяса, завёрнутый в лепёшку, — поешь и ложись. Кто знает, когда мы теперь спокойно поспим.
Оспаривать очевидное было просто глупо. Как говорил мой дед, неважно кто сказал истинное слово, важно кто ему последовал. Поев, я лёг на шкуру и посмотрел на плывущие по небу облака. Даже представлять ничего не надо, успел подумать я и заснул. Тощий разбудил меня ближе к вечеру. Я умылся водой из фляги, окончательно приходя в себя. Шаман разговаривал с Толстым, время от времени звучно шлёпая его ладонью по лбу. Рассудив, что ему явно лучше, я подошёл к нему, почувствовав. что за моими плечами пристроились Брамин и Одноглазый.
— Но всё же лучше чем обычно, — закончил разговор с учеником Шаман и повернулся к нам, — Больше никого не трогаем, самим ноги бы унести. Будем идти всю ночь, лошадей ведём на поводу. К утру будем у входа в долину. Днем встанем на привал в лесу и ночью уйдём совсем. Лекарю лучше, должен выдержать.
— А мышь ночью ..., — начал было Одноглазый, но Шаман шлёпнул его ладонью по лбу и он потирая ушибленное место пошёл поднимать своих.
— Всё не мне одному, — хихикнул Толстый, — вот я, например. этой мыши совсем не боюсь!
Глава 18
После Шамана, лучше всего в темноте держался тропы ослик Таит. Мы ехали с ней бок о бок в хвосте нашего короткого каравана. Четыре повозки, затем два слегка поредевших десятка, по два воина в ряд, и, в самом конце, я с женщиной Брамина. Она сама пристроилась рядом, явно с целью поговорить. Ветер приноровился к движениям ослика и мы общались, не боясь в темноте повернуть не в ту сторону.
— Хан, — после долгого молчания начала Таит, — всё случилось так быстро, что я только сейчас поняла, что начала новую жизнь. Я не жалею о старой, но так не хочется опять обмануться!
— В чем или в ком, Таит?
— Нет, в Брамине я уверена, в том, что отсюда надо уехать, тоже. Но он сказал, что мы собираемся устроиться в далёком городе на юге. Ты был там?
— Только слышал о нём.
— От Торгаша? Стоит ли слушать человека с таким именем? — с недоверием спросила Таит.
Я промолчал, не собираясь говорить о своём побратиме за его спиной.
— Вы уверены, что вас там ждут?
— Людей с деньгами ждут везде.
— Не думаю, что вы собрали достаточно денег на всю жизнь.
— Если возьмём больше, останемся здесь навсегда.
Таит замолчала. Её ослик всё так же безошибочно сворачивал в нужную сторону.
— Ты действительно хан, — наконец вздохнула Таит.
Дальше мы ехали молча. Когда чуть посветлело, Шаман завёл нас в укромное местечко под нависшей скалой.
— Отсюда до прохода пару часов пути, — пояснил он мне, — пробиваться там лучше ночью.
Я кивнул, обсуждать было нечего. Шаман со стоном распрямил спину и пошёл посмотреть Лекаря. Отправив всех спать, я сам забрался на большой камень и пристроившись на его вершине, стал наблюдать за окрестностями.
— Кушай, кушай, — раздалось справа от меня.
Подобравшись к краю, я аккуратно посмотрел вниз. Прямо подо мной сидел Толстый и кормил крошками от старой лепёшки мышь со святящейся мордочкой. Размером она была с обычную мышь, прищурен ли её правый глаз, отсюда было не видно.
— Всё про тебя врут, — продолжал бормотать Толстый, — никакая ты не злая.
Закончив кормёжку, он подставил ладонь и грызун шустро на неё залез. Он быстро засунул её в карман, воровато оглянулся и так и не посмотрев вверх, заковылял к лагерю. Я вернулся на своё место и тихонько засмеялся. Теперь и я могу утверждать, что видел неуловимую мышь!
День прошёл спокойно. Переложив и рассортировав вещи, мы смогли избавиться от одной телеги, той, что взяли в последнем набеге. Перед самым выходом я обратился к своему отряду:
— Мы идём ночью. Постараемся прорваться, но всякое бывает. Если кто-то во время боя упадёт с коня, можем и не заметить. Останетесь живы, постарайтесь вернуться сюда. Гора над стоянкой приметная, найдёте. Я оставил в брошенной телеге немного еды, пару сабель, кое-какие припасы. Отлежитесь дней пять и попробуйте нас нагнать. В том месте, где мы ночевали перед перевалом, я оставлю ещё еды и одежду. Если война закончилась не начавшись, мы неделю простоим в селение Камень. Если началась, разделимся. Степняки уйдут в своё селение, а мы в тот город, где я нанял первый десяток. Выступаем!