— Ночью они не полезут, но приглядывать будем. Терпите. Завтра утром нас сменят на двое суток, будем в резерве, отдохнём.
Мы встали к проёмам между зубцами стены и стали всматриваться в лагерь противника.
— Слушай, степняк, — шепнул мне жрец, — ты по верёвке умеешь подниматься?
— Умею, — тихо ответил я и перегнувшись через парапет посмотрел на лежащих внизу, — но без разрешения десятника не полезу. Скажут ещё, что сбежать хотел! Да и верёвки сами не достанем.
— Возможная вещь, — потёр лысину жрец, — пойду договариваться.
Полудесятник в ответ на его слова только ухмыльнулся. И пошёл к десятнику. Не было его достаточно долго. Уже стемнело, когда он поднялся на стену со связкой верёвок. Следом за ним шёл десятник, молча вручивший мне превосходный кинжал, который я тут же засунул за пояс. Народ у нас подобрался бывалый, трудились мы молча. Я снял шлем, кирасу и сапоги. Меня обвязали за пояс одной из верёвок и спустили вниз. Тут же сбросили ещё две, к концам которых я должен буду привязывать находки. Видно было плохо, да и задерживаться мне не хотелось. Сначала я просто перерезал пояса тех, кто лежал под стеной и привязал их к верёвке. Подёргав её, я собрал оружие и подтащив его ко второй верёвке и связал его одной большой петлёй. Убедившись, что вокруг всё тихо, я немного отошёл от стены и продолжил поиск трофеев. Ещё трижды я привязывал к верёвкам свой груз, прежде чем решив больше не рисковать, я обвязался своей верёвкой и трижды её дёрнул. Подняли меня быстро.
— Молодец, не увлёкся, — похвалил меня десятник, — Теперь вот что. Делим так. Всё превращаем в монеты. Я договорился, нужный нам человек подъедет прямо к стене, причём уже скоро. Всё делим на пять равных частей. Одну мне, вторую степняку, третью полудесятникам и оставшееся поровну между остальными.
Вторая пятёрка уже поднялась на стену, так что мы, прихватив добытое барахло, потащили его вниз. Когда мы спустились, десятник забрал у меня свой кинжал и быстро провёл руками по одежде.
— Правильно, что ничего не припрятал, — проворчал он, — а то мне показалось, что ты долго там возился. Зажгите две лампы, они нам понадобятся.
И мы с ним стали проверять пояса, а полудесятник с остальными сортировать оружие. В каждом поясе мы находили серебряные монеты. В самом богато украшенном лежали три золотых. Два золотых и четыре серебряных кольца приятно пополнили нашу добычу. Подъехавшая крытая повозка поглотила добытое оружие как хищная рыба глотает мальков — быстро и без следа. Десятник, прихватив кольца, взобрался в неё и оттуда моментально выплеснулись потоки торговой ругани. Но выбрался он оттуда прижимая к груди тяжёлый мешок и улыбаясь. Быстро оглядевшись, он махнул нам рукой. Мы собрались рядом с ним и встав в круг стали напряжённо вслушиваться в его шёпот:
— Получилось около тысячи серебряных монет или десять золотых. Как раз легко поделить. Сделаем это прямо сейчас.
Я в счёт своей доли взял две золотых монеты. Их легче спрятать и удобно хранить. Сапоги на мне были те, что подарил маг. Потайной кармашек пришивал уже я сам. Вот там монетки и легли. Спать я лёг не снимая сапог, ногами к стене, практически упираясь подошвами в камень.
Посередине ночи нас разбудили и отправили на стену. Жрец попробовал уговорить полудесятника пошарить внизу ещё, но получил оплеуху и успокоился. Но я бы и сам не полез. До самого рассвета мы вглядывались в темноту и прислушивались к любому шороху. Осаждающие на ночной штурм так и не решились. Рано утром нас сменил другой десяток и мы отправились отдыхать в городские казармы. Сержант нас всё время поторапливал, и мы успели к началу завтрака. Подкрепившись, мы завалились спать и лично я проспал до обеда. Разбудил меня жрец. Я никак не мог прийти в себя, умылся, поел вместе со всеми, облачился в доспехи, взял оружие, но так и не смог заставить голову соображать. Очень помог подзатыльник полудесятника. Я встряхнулся и первым делом посмотрел на небо. Огромная туча надвигалась на город с юга. Тогда понятно. Перед сильным дождём меня всегда одолевает сонная одурь.
— Дождь будет, — сказал я ни к кому не обращаясь.
— Быстрее бы, — вздохнул жрец, — нас сейчас в резерв определят. Как ты думаешь, кого поставят на самый опасный участок?
— Я тебе ночью мало врезал? — тут же отреагировал полудесятник, — Болтаешь много!
— Дубинки оставляем здесь, копья берём с собой, — подошедший десятник говорил быстро и раздражённо, — на месте получим щиты. Все бегут за мной и не отстают!