Скудную растительность выпалывало стадо трудяг, ползавших на мозолистых коленях. Но это же…
Девушка схватила малышку за плечо, будто испугавшись, что сейчас Сасси вырвут из её рук и пошлют к тем несчастным. В поле трудились дети, едва достигшие сознательного возраста.
Здесь были и мальчики, и девочки. Потёртые одежды пропитались грязью и ежеминутно сползали; детям приходилось останавливаться и поправлять их, обнажая кожу, загорелую и грубую, словно древесная кора.
Они не смеялись и не разговаривали. Казалось, они вообще незнакомы друг с другом. И Фалиса прекрасно понимала почему.
У этих рабов был надзиратель. Девушка вздрогнула. Таких, как он, Фалиса уже видела в окне Ветра. Во всём лесу не было существа столь невероятно уродливого и бездумно жестокого. Превозмогая отвращение, когда порыв ветерка донёс его зловоние, и недоумевая, как Ветер мог коснуться этой туши, дочь леса заставила себя повнимательнее вглядеться в чудовище. Оно передвигалось подобно человеку, но длинные лапы свисали так низко, что когти — каждый длиной с её палец — то и дело царапали вспаханную землю. Жёлто-зелёную кожу покрывали язвы. Копна всклокоченных волос дыбом стояла над головой, росшей прямо из плеч. Нижняя часть морды выдавалась вперёд, как ни у одного другого животного. Это был гобб, приспешник того, кто отравил земли долины.
Одеждой ему служил лишь широкий кожаный пояс, на котором висел длинный нож в грязных ножнах. Кроме того, гобб вооружился кнутом и со всей силы хлестал то одного, то другого ребёнка, сопровождая свои действия отвратительным стрекотом.
Рядом с полем стояла грубо сколоченная телега, на ней возвышалась груда мешков.
Гобб направился туда, где жухлую траву уже выпололи. На полпути он внезапно замер и насторожённо огляделся, как будто почуял, что за ним наблюдают.
Фалиса сжала плечо Сасси ещё крепче, но ни она, ни Пипер не шелохнулись. Гобб склонил голову и вытянул длинную лапу по направлению к лесу, видимо измеряя расстояние или пытаясь точнее определить, где прячется враг.
Несколько секунд спустя, то ли оставив бесплодные попытки обнаружить потенциальную добычу, то ли отложив охоту на потом, гобб издал утробное рычание. Едва надзиратель отвернулся, как дети, пользуясь короткой передышкой, в изнеможении рухнули на землю. По его сигналу двое мальчиков с трудом поднялись на ноги и поспешили к телеге, словно боялись, что их огреют плетью. Даже вдвоём они едва сумели стащить один из мешков и подтянуть его к гоббу.
Демон жестом приказал отойти и, одним взмахом когтя перерезав верёвку, разорвал мешок пополам. Оттуда высыпались несколько мешочков поменьше. Чудовище поднесло один к пасти и открыло клыками.
Фалиса не разглядела, что внутри. Издалека содержимое походило на камешки примерно одного размера. Камешки поблёскивали, словно годами перекатывались в серебряных ладонях рек.
Стоило гоббу взять один камень из этой горстки, как вернулся Ветер — не резким порывом, нет, он лишь шевельнул листья на деревьях. Тем не менее этого хватило, чтобы трём лесным наблюдателям открылась картина столь дикая и противоречащая знакомой им естественной жизни, что они растерялись, безмолвно наблюдая за живым, нацеленным на их дом оружием, которое показал Ветер.
Это были семена, а не камни! Присыпанные землёй и пропитанные влагой из бурдюка, поданного гоббу ещё одним рабом, они прорастут и выпустят не один, а множество корней. Из каждого корня во все стороны взметнутся колосья. Ветер подсказал Фалисе, что эта армия будет наступать прямо на кусты, поначалу лишь ограждая долину от любого нападения из леса, а потом и отнимая у леса все новые и новые земли, пока все не покроется этими цветами зла. Если попытаться срезать или вырвать такое растение из земли, когда оно уже укоренилось, одно прикосновение к нему покроет металл ржавчиной, а руки оставит без кожи.
Черви и жучки, обитающие в земле и занимающие свою скромную, но важную нишу в этом мире, погибнут первыми. Когда адская поросль коснётся здоровой зелени, та немедленно сгниёт и обратится в прах. Перед тлетворным воздействием не устоят даже самые древние из лесных великанов!.. Девушка, застывшая в изумлении, подумала, что эти семена извлечены из самых потаённых ущелий Тьмы!
Ужас придал ей сил. Фалиса потянулась к Ветру. Как нам устоять против такой угрозы, Ветер?
Ответ не заставил себя ждать. Необходимо предупредить; пусть наши пушистые дети знают, что мы коснёмся их разума. Пролетят годы, и они вспомнят давние времена. Необходимо положить конец смертельному посеву!
Первым начал действовать Пипер. Откинув голову, сын Хансы издал такой крик, какого Фалисе ещё не доводилось слышать, и бросился вперёд сквозь брешь в кустах.
Гобб опустился в стойку, рассыпав семена веером и широко разинув безгубую пасть. Чудовище потянулось за ножом… Огромная дубина с громким хрустом обрушилась на череп гобба, демон отлетел и врезался в телегу. Шаткое сооружение развалилось, надсмотрщик больше не поднялся.
Дети испуганно завизжали и разбежались бы, если бы из кустов, вытоптанных Пипером, не вышли Фалиса вместе с Сасси. И вновь девушка воззвала к Ветру. Среди разбегавшейся детворы пронёсся ветерок, не такой сильный, как в лесу, но достаточный, чтобы унять страх.
Фалиса приближалась медленно, а дети, пугливо сбившись в кучу, бессознательно желая почувствовать поддержку себе подобных, не сводили с неё глаз.
Фалиса давно привыкла к весёлому нраву Сасси и других лесных детёнышей; ужас детей долины подействовал на неё, как пощёчина. Без помощи дыхания жизни ей бы ни за что не удалось собрать и успокоить несчастных.
Однако в голосе Ветра зазвучали тревожные нотки — его силы быстро иссякали. Девушка и лесная малышка вели к лесу полудюжину худеньких ребятишек, как в былые времена давно исчезнувшие из долины пастушьи собаки искусно гоняли отары овец.
Голодные заморыши пятились от новых непонятных хозяев к опушке леса. Там, среди первых деревьев, их встретили Ханса и ещё трое лесных детей.
Фогар внимательно слушал наставления Эразма, который указывал на большой квадрат пергамента, способный вместить карту дальних земель.
— Камни, которые ты чувствуешь… — маг задумчиво посмотрел на ученика, желая увидеть его реакцию, — надо разместить на расстоянии двух ладоней вдоль этой линии. Сделаешь все сам и не вздумай медлить. Скоро принесут новые камни, ведь этих… — маг взглянул на кучу, которую набрал Фогар, — вряд ли хватит на внутреннюю сторону. А теперь — живо за работу!
Несмотря на своё напутствие, Эразм не уехал, а долго сидел в седле, глядя, как Фогар, подавляя отвращение, устанавливает сначала первый, а потом и второй камень. Результат походил на начало мощёной дорожки. Рисунок колдуна был довольно прост: каменные диски следовало разместить по спирали, несколько раз закручивающейся внутрь и раскручивающейся обратно по мере приближения к определённой точке.
Крестьяне, с самой зари копавшиеся в земле на холме у стен башни, затаились, как будто Фогар собрался демонстрировать страшные заклинания.
Однако гоббы, пригнавшие сюда работников и теперь рыскавшие поодаль, отнюдь не радовались предстоящему зрелищу. Фогару были достаточно знакомы повадки демонов, чтобы понять: они волновались. Гоббы сбились в группу, переводя взгляд то на хозяина, то на его подмастерье. Однако если чудовища и осуждали манипуляции мага, вслух никто этого не выразил.
Фогар работал крайне аккуратно и сосредоточенно. Дабы убедиться, что каждый камень занял своё место, подмастерье отмерял расстояние палкой и острым концом намечал ямку, где должен лечь следующий диск. Тело юноши работало, как отлаженный механизм, но сознание наполняла тревога. В обрывочных снах он уже предвидел то, чем сейчас занимался. В тех же снах содержались, видимо, и ответы на вопросы, которые крутились у Фогара в голове. Поиски ответов напоминали блуждание по длинному коридору со множеством дверей. Все двери были закрыты и похожи одна на другую как две капли воды, но среди них требовалось найти единственно верную.