Еще когда девочки были маленькими, умер отец. Нелегкая жизнь настала для матери, оставшейся с двумя детьми на руках. В это время самым близким человеком для семьи была тетя Даша — сестра отца. И мать, и девочки ее очень любили. Каждый приезд тети Даши приносил в дом радость и веселое оживление. Она все умела делать: шила, вязала, копала грядки, а если надо, то могла починить поваленный ветром забор.
Тетя Даша была незамужней, доживала свой век одна в небольшом соседнем городке. Горячо привязалась она к детям умершего брата, и когда заговорила о том, чтобы взять на воспитание одну из девочек, мать не решилась отказать ей.
Вера была живее, сообразительная, чем застенчивая, диковатая Лиза, и выбор тети Даши упал на нее.
Одинокая женщина вкладывала в нее всю свою нерастраченную любовь, мечты о счастье, которого сама не испытала. Ни в чем Вера не знала нужды. Девушка привыкла к тому, что тетя подкладывала ей лакомые кусочки, а сама нередко довольствовалась одним чаем. А когда они приезжали к маме и Лизе в гости, Вера хвасталась перед сестрой туфлями, бантиками или новым платьем.
Лиза искренне завидовала сестре — мама ее так не баловала.
Вера подрастала; тетя откровенно любовалась ее красотой, живостью, готова была молиться на свою воспитанницу. Очень рано зеркало стало близким другом Веры, и тетя не видела в этом ничего плохого. Вера была красивая, знала об этом, а тетя Даша непомерным восхвалением поддерживала в ней уверенность, что для женщины ничего другого и не надо.
Неожиданная смерть тети Даши была для Веры тяжелым ударом. Она вернулась домой. Мамы тоже не стало. Теперь ей пришлось подумать о том, как устроить свою жизнь. А устроить ее она хотела по возможности легче и приятнее.
Сейчас Вера работала машинисткой в одном из отделов заводоуправления. Трудно сказать, кому не повезло в браке — ей или молодому работнику заводской многотиражки. Парень писал стихи, и даже один писатель, приехавший на завод, похвалил их на собрании литературного кружка. Вера присутствовала на этом собрании, слушала писателя, радовалась за своего жениха, думая, что он уже без пяти минут готовый поэт. А чтобы не случилось какой-то досадной случайности, через несколько дней предложила ему пойти в загс. Парень сначала растерялся, смутился, но он любил Веру, и после некоторых колебаний согласился.
Месяц они были счастливы. А через месяц Вера спросила:
— Дорогой, когда же выйдет твоя книга?.. Ты не представляешь, как мне надоело работать машинисткой. Никакого морального удовлетворения. Я так люблю читать, а у меня не остается для этого ни сил, ни времени.
— О какой книге ты говоришь? — Удивился молодой поэт.
— Ну, как же?.. Ты же всегда по вечерам что-то пишешь. И писатель говорил.
— Писатель говорил только о трех стихотворениях. Он обещал их где-то напечатать. Но из трех стихотворений книгу сделать нельзя.
— Так пиши новые. Не ленись.
— Пишу, посылаю. Но...
А еще через месяц они развелись. Вера написала писателю гневное письмо, в котором обвиняла его в том, что он не умеет разбираться ни в людях, ни в поэзии, он захваливает бездарных, обещает им золотые горы и этим обманывает их, а также тех несчастных, которые возлагают на них надежды.
Но это было два года назад. Вера не считала свой первый брак серьезным и пыталась сделать все, чтобы о нем мало кто знал. Теперь она не искала для себя поэта. Она стала практичной. Читала она действительно немало. На человека, который впервые с ней встретился, она производила впечатление умной, культурной девушки с высокими, романтическими порывами души. Вера понимала, что для ее возраста больше всего подходит именно романтическая окраска характера, и хорошо справлялась с выбранной для себя ролью.
Лиза не знала, кого пыталась приворожить Вера. Ей как-то показалось, что Вера готовит стрелы для Солода. Но это, наверное, было ошибкой, потому что за последнее время немало мужчин заходило на Верину половину, а Солода не было ни разу. Собственно, Лиза не следила за поведением сестры. Они уже даже не ссорились. Между ними установились те спокойно-прохладные отношения, когда ссоры почти невозможны.
Две небольшие комнаты, которые занимала Лиза на своей половине, были обставлены просто, в тесноте, но со вкусом. Диван покрывался широкой зеленой плахтой, а на его спинке по диагонали была приколота кружевная дорожка. Скатерть на столе тоже была вышита руками Лизы. На ней красовались красные маки и голубые васильки, вышитые так искусно, что, казалось, их можно собрать и поставить на стол в стеклянной баночке с водой.