— А мы тем временем тачку раздобудем, — сказала Валентина Машеньке. — Я у этой женщины всю весну хлеб на редиску меняла. Она меня знает...
Валентина и Маша побежали узким переулочком ко двору, обнесенному высоким деревянным забором. Хозяйка как раз выносила поросятам какое-то варево в деревянном ведре, парующее на морозе. Широкая синяя юбка на ней была высоко подоткнута, концы шерстяного платки скрещивались на груди.
— А чего же, девочки?.. Заносите, лебедушки мои дорогие.
Валентина и Маша занесли к ней четыре мешка.
— Больше не возьму. Негде класть, — сказала хозяйка недостаточно приветливо.
Где-то раздобыв тачку, девушки прежде всего решили забрать те мешки, что перенесли к знакомой.
— Неудобно как-то получилось, — жаловалась Валентина. — Разве ей до нашего картофеля?..
Подъехали ко двору.
— А вот и мы. Правда, не задержались?..
Но хозяйка не спешила открывать ворота. Более того — она сердито сказала, что никакой картофеля у них не брала, хлопнула дверью и заперлась в доме.
Это был первый урок в жизни Валентины, из которого она поняла, что вокруг нее есть не только хорошие, но и плохие, лицемерные люди. Ей, возможно, не так жалко было того картофеля, но возникло такое ощущение, будто эта женщина выплеснула на нее помои.
7
Завод находился в четырех километрах от рабочего поселка, раскинувшегося над самым Днепром. Он выгибался полукругом и одним концом подходил почти к самому городу. Так что, если вечером остановиться на лестнице заводоуправления и оглянуться вокруг, может показаться, что ты стоишь в центре гигантского огненного кольца, своей формой напоминающего Галактику. До города тоже было километров пять. Но никто не чувствовал этого расстояния, потому что трамваи ходили бесперебойно.
А между заводом, поселком и городом лежал степной простор, ближе к Днепру переходивший в луга, покрытые высокими травами, кустарниками краснотала, затененный ивами и осокорями. Через эти луга вилась тропинка, по которой любили ходить рабочие с работы и на работу тогда, когда у них в запасе было достаточно времени.
Когда кончилось заседание комитета, Коля и Лиза пошли именно по этой тропинке, мимо рабочих огородов. Было уже поздно. С безоблачного неба непрерывно подмигивали яркие, не затуманенные воздушной влагой звезды.
Коля без колебаний, по-дружески взял Лизу под руку, хотя идти так было не совсем удобно, — ведя Лизу по стежке, он сам все время спотыкался о какие-то комья и ботву.
— Как ты думаешь, Коля, не ошиблись мы относительно Сокола? — Спросила Лиза.
— Думаю, что нет. Понимаешь, я его вижу, чувствую. Он для меня понятен. А вот Сумного не вижу.
— Как это так — не видишь? — Удивилась Лиза.
— Души, характера его не вижу. Я не верю, чтобы душа его была такой же казенной, черствой, как его речи. Что-то да есть в его душе. А плохое или хорошее — как знать?..
— Это уж ты слишком. Разве он плохо работает?.. Токарь он хороший.
— Вот и оставаться бы ему токарем. Там болтать некогда. Он же лезет в профессиональные комсомольские деятели. Его же почти избрали заместителем комсорга. Ну, и прощай комсомольская работа!.. Засушит, затошнотворит, заморозит.
В такт словам Коля слегка тряс Лизину руку. Мимо них проходили рабочие, направляющиеся к заводу. Они охотно уходили с тропы, уступая дорогу молодым. «Думают, — влюбленные», мелькнуло в голове Лизы.
— У тебя, Коля, сегодня просто плохое настроение. Думаю, что из меня не лучший комсомольский деятель. Растерялась, слова не могла сказать.
Коля молчал, а потом сказал, задумчиво:
— Мне кажется, такие люди, как Сумной, и на политику смотрят, как на моду. Вроде знают, читают, цитируют. Разбуди его среди ночи — он тебе сделает доклад по какой угодно главе «Краткого курса». И все только потому, что умение поговорить на политические темы он считает правилом хорошего тона. Без этого товарищи не признают, будут смотреть, как на белую ворону... Вот в чем беда, Лиза. Подумать только! Сорок минут говорил и даже забыл, ради чего пришел на заседание комитета. Его видите ли, сбили...
— Ой, Коля! — Засмеялась Лиза. — Наверное, Ване Сумному сейчас слегка икается. Характер же у тебя! Если кто-то не понравится...
— Да ну его! — Мрачно отозвался Коля. — Он мне настроение на целую неделю испортил. Ненавижу болтунов.
— Но нельзя быть таким резким.
— Может, я и погорячился... Лиза, что это за звезда? — Неожиданным вопросом закончил Коля.
Лиза, удивленная неожиданным поворотом разговора, растерялась и не заметила, на какую звезду он показывает.