Он был толстым и тяжелым, немного больше шлема в диаметре, и около четверти его длины отсутствовало. В этом промежутке с открытых концов выступали ручки, направленные прямо друг на друга.
Некоторые назвали бы его торком, шейным украшением, какие носят почитаемые гномы, но правильнее было называть его ключом.
Сау’илахк поднял его ставшей материальной рукой и медленно отвернулся от стола. Эта вырезанная в твердой скале камера была маленькой, но уединённой, безопасной и подходила для его нужд. Возможно, когда-то это помещение использовали для хранения чего-либо или для содержания заключенных. Старая, но прочная но деревянная дверь позади него вела в главную подземную камеру, где были такие же двери, возможно, запертые.
Справа от двери стояла железная тренога. Ножки её поддерживали железное кольцо, на котором лежал другой объект — больше в этой запертой комнате не было ничего.
На чуть большей по диаметру подставке покоился шар, но не из красного металла. Он был из какого-то неизвестного материала, ни металла, ни камня, темным, как уголь, со слегка шероховатой поверхностью, будто равномерно обточенный базальт. Шип из такого же материала проходил сверху вниз через центр шара, его коническая вершина была такой ширины, что удобно легла бы в кулак. Заостренный кончик шипа выступал из дна шара между ножек подставки. И шип, и шар были словно выточены из единого куска породы.
Один вид его вызывал у Сау`илахка восторженную дрожь после тысячи лет бесплотной тоски. О, как же давно он начал искать…
Шар — «якорь» — Духа.
Его нетерпение росло, Сау`илахк посмотрел на дверь, а затем поднял торк на уровень провала его темного капюшона. Этот предмет был его спасением — как только он, наконец, понял, для чего может служить этот шар… нет, якорь.
Ранее в этом году он следил за поисками, что возглавляла Винн Хигеорт, приведшими в Балаал-Ситт — огромную, забытую и давно павшую горную цитадель гномов. Он надеялся найти там этот шар, но в его глубинах горы, куда он стремился почти тысячу лет, оказался не он.
Отчаяние почти сломило его тогда, почти толкнуло в пучину вечной скорби и безумия. Тот шар, что он обнаружил под забытым ситтом, был не способен вернуть ему плоть, физическую форму — его бог обманул его, пообещав вечную молодость.
Бессмертие, вечная жизнь, не то же самое, что вечная молодость.
В одном случае служишь духом, в другом — телом, хотя разум мог остаться при любом варианте. Если бы он только знал тогда…
Его дух, сама сущность и тень жизни, ушли, когда его дряхлое от старости тело умерло и ссохлось. Но когда его мертвая плоть распалась прахом, он смог подняться из своей могилы в горах как не-мёртвый дух.
В первую ночь он кричал от ужаса, а затем бушевал от ярости.
Почти тысячу лет спустя, в Балаале, в тупике тоннеля глубоко под гномским ситтом, все, что осталось, — это злоба и необходимость бежать от преследователей. Прежде, чем они нашли неправильный шар, который ничего не значил для него, он взял торк-ключ, что нашел там же, и спрятал в каменной стене пещеры. Он бежал оттуда с тоской и ощущением предательства, какое чувствовал в первую ночь своей смерти. А также с растущей ненавистью к своему богу.
Сколько дней потом он корчился в объятьях Возлюбленного во время дремоты? Сколько ночей он просыпался, пока однажды вечером бог не шепнул ему, намекнув…
«Вернись в Балаал… вернись к ключу. Он — твоя надежда на спасение».
Это не имело никакого смысла. Там же был неверный ключ… для неправильного шара. Тогда он считал, что все бесполезно, что этот призыв его бога — один из тысячи ложных. Он проигнорировал этот шепот, но последующими ночами Возлюбленный дразнил его и мучил в темноте.
«Ключ — твое единственное спасение… раб».
Какой выбор у него был? Найти эту маленькую ищейку-Хранительницу в надежде, что на этот раз она наткнется на нужный ему шар?
Сау`илахк уступил и вернулся в Балаал-Ситт. Как только ключ оказался у него в руках, в голове его раздался шепот. И благодаря советам и намёкам Возлюбленного он выяснил одну вещь, которой никогда не знал.
Любой ключ можно использовать для любого шара.
Также он узнал, как использовать тот, что был в его руках, в качестве компаса, и это привело его к тайнику якоря Духа.
Много времени прошло с того времени, что сейчас называют Забытой Эпохой, так что шар был спрятан в подземном святилище в горах за Великой Пустыней. Возлюбленный немного рассказал ему о странной секте, что охраняла якорь, который он искал, и даже о том, как он к ней попал.
Тогда это не имело значения — он рассчитывал, что легко отберет его. Его радость была безгранична.
Но сейчас это обрело вес.
«Сау`илахк?»
Услышав шипящий голос внутри своих мыслей, он подавил ненависть и смиренно ответил:
«Да, мой Возлюбленный?»
Сам этот своего рода титул вызывал гнев, но он быстро справился с эмоциями.
«Ты учишь герцога использовать якорь, использовать его мощь, чтобы получить обещанную награду?»
«Да, Возлюбленный. Я скоро вновь буду во плоти… как вы и обещали.»
Стук в дверь прервал его, а затем привел в недоумение. Человек, которого он ждал, был господином этой крепости — он никогда не стучал. А за дверью находились одни суманцы, слуги-наемники, которыми Сау`илахк обзавёлся, чтобы заполучить шар и переместить его сюда. Он поручил им по мере необходимости служить герцогу. Так что никто посторонний не мог прийти сюда.
Дверь открылась. Один из суманских слуг Сау`илахка ступил на порог и склонил голову при виде своего хозяина.
Он был высок для своего народа, стройного телосложения, и другие охранники видели в нем лидера. Также, в отличие от остальных, он носил длинную, аккуратно выстриженную бородку, её острая вершина загибалась к нижней губе. Его кривая сабля была в ножнах, так что непосредственной угрозы, скорее всего, не было.
— Господин, простите за вторжение… У меня есть новости, — сказал Хажтум, держа глаза опущенными в пол.
Сам воздух вокруг Сау`илахка завибрировал, когда колдовство дало ему голос:
— Какие новости?
— Посторонние в крепости. Герцогиня приказала открыть ворота и позволила незнакомцам войти внутрь.
Абсурдность происходящего была настолько велика, что сначала он ничего не понял.
Сау`илахк дал герцогу ясно понять, что пока их совместная работа не будет завершена, никто не должен был войти в замок. Точно так же никто не мог отсюда уйти. Сау`илахк не хотел рисковать, не хотел, чтобы кто-то за пределами замка узнал о его присутствии или об изменениях в герцоге.
— Один из приехавших — сын старого советника, — продолжал Хажтум. — Герцогиня в любом случае не оставила бы его снаружи, но он был не один.
— Кто остальные?
— Молодая женщина-Хранитель, высокий мечник и лучник из народа Лхоинна. Был также большой черный пес.
Сау`илахк замер на миг:
— Женщина-Хранитель с черной собакой… ты имеешь в виду волка?
Хажтум замялся:
— Может быть, господин, но я никогда не видел такого животного своими глазами.
— Какого цвета была мантия женщины?
— Поначалу казалось, что черная, как её собака… или волк. Но после того как повозка прошла возле освещенных ворот, я понял, что пожалуй, синяя, просто очень тёмного цвета.
Все это казалось полной бессмыслицей, если брать во внимание всё то, что Сау`илахк знал о Хранителях. Если женщина была из метаологов, то это никак не могла быть Винн Хигеорт. Хотя то, что это другая женщина-Хранитель с черной «собакой», казалось маловероятным. Но, опять же по его сведениям, Винн никогда не путешествовала с каким-то эльфом.
— Как выглядела Хранительница? А мечник?
Хажтум замешкался, словно изо всех сил вспоминал: