— Тень! — рявкнул он так громко, что Кайн вздрогнула. Винн нахмурилась, когда девочка подошла ближе, задыхаясь от долгого бега.
— Всё в порядке, странница Хигеорт, — выдавила из себя Кайн. — Мастер Андрашо отправил нас домой из рощи у южной стены, и Тень просто… переусердствовала.
Винн нахмурилась сильнее. Возможно, Чейн был прав, говоря, что это собака выгуливает девочку, а не наоборот. У Винн было, что сказать Тени, но это могло подождать.
— Ты должна идти на ужин, — сказала она Кайн, и подняла взгляд на приблизившегося Чейна. — Я сама отведу Тень внутрь, а твои книги пока побудут у мастера Андрашо. Ты всё равно увидишь его завтра перед завтраком, а до тех пор они тебе не понадобятся.
Девочка с тоской посмотрела на Тень:
— Я могла бы отвести ее на ужин. Мне не трудно…
— Нет, — твердо сказала Винн. — Иди.
Явно разочарованная, Кайн направилась к дверям главного здания.
Чейн остановился в нескольких шагах от неё и огляделся:
— Пойдёшь на ужин… одна?
Винн сжала челюсти при таком очевидном намёке на Ошу.
— Нет, — ответила она. — У меня есть поручение от премина Хевис.
Чейн вопросительно вскинул бровь.
Боясь, что он захочет пойти с нею, она поспешно добавила:
— Я всё тебе расскажу, но когда дело будет сделано.
Он посмотрел вдаль, будто она только что оттолкнула его, но она не могла взять его с собой, даже если бы захотела. Николас никогда не станет говорить о личном с кем-то, кого не знает. И все же Винн должна была сделать что-то, чтобы успокоить Чейна.
— Это не должно занять много времени, — поспешно сказала она, хотя и могло. — Я найду тебя позже в твоей комнате.
Чейн молча отвернулся к северо-западной башне.
Подавив вздох, Винн мельком глянула на Тень:
— А ты…
Тень подняла свои высокие уши и, сузив глаза, посмотрела на неё с выражением, которое Винн научилась интерпретировать, как: «И что теперь?»
У Винн возникло такое ощущение, что этот вопрос не имел никакого отношения к поведению Тени при Кайн. Она застонала и отвела взгляд. Как будто ей не хватало того, что она чувствует себя пойманной в любовном треугольнике из безвкусной романтической баллады! Вдобавок она должна терпеть нытьё четвероногого, покрытого мехом подростка. А ведь она прекрасно знала, чего ожидает Тень.
Хотя маджай-хи и не-мертвые были кровными врагами, Тень и Чейн слаженно работали вместе, защищая Винн. Девушка совсем не ожидала, что Тень примет сторону Чейна еще в чем-либо, но они оба рассматривали Ошу, как постороннего, чьё присутствие нежелательно… хотя и по разным причинам.
— Пошли, — устало сказала Винн и направилась к дверям главного здания. Жаровни над ними недавно были заменены на две холодные лампы.
Винн приоткрыла одну створку, и Тень первой скользнула внутрь. Коридор, идущий прямо, вёл к центральному входу в библиотеку, но Тень свернула налево. Винн последовала за ней к сводчатому проходу в общий зал. Она застыла там, осматриваясь, и Тень шумно засопела.
Ужин шел полным ходом. Большой зал был заполнен Хранителями в одежде цветов всех орденов и даже некоторыми посвященными. Многочисленные длинные столы, скамьи и табуреты были заняты хаотичным образом, но по большей части ужин шёл организованно и без суеты. Хранители — от посвященных до мастеров — брали еду со столов подачи, мыли руки и спокойно ужинали. Сегодня вечером в воздухе витал сильный аромат тушеной баранины.
Тень заскулила, и капля слюны упала на пол с ее челюстей.
«Ужин…»
Винн проигнорировала это, разыскивая глазами Николаса, хотя не увидела его ни за одним из столов. Ее пристальный взгляд скользнул к стулу у огромного очага: он был там, хотя и не ел. Он просто сидел и смотрел в огонь.
Юный, высокий голос повысился над гулом разговоров:
— Тень! Я могу принести тебе ужин!
Кайн привстала на скамье среди маленькой группки сплетничающих посвященных в коричневых, как и у нее, одеждах. Винн услышала низкое, ворчливое рычание Тени, и чуть не упала, когда собака, попятившись, врезалась ей в ноги.
— Ох, прекрати! — прошипела она.
«Винн… Тень… сестры… стая… Винн… не… моя… мать…»
Глядя вниз на плотно прижатые к голове уши Тени, Винн ответила:
— О, спасибо, Кайн. Это было бы весьма кстати.
Кайн попыталась выбраться из-за стола и чуть не угодила локтём в тарелку своего соседа.
Голова Тени тут же повернулась к Винн, ее широко раскрытые кристально-голубые глаза посмотрели в лицо девушки. Прежде чем собака успела оскалиться, к ним подбежала Кайн. Винн снова чуть не упала, поскольку теперь её чуть не сбил с ног двойной вес.
— Пойдём, Тень, — почти прокричала Кайн, обвив руками шею собаки. — А позже тебя надо будет хорошенько расчесать.
Глаза Тени сузились, её взгляд метал молнии в Винн.
Винн же лишь чуть поджала губы, стараясь не улыбнуться.
Тень, низко опустив голову, уходила прочь вместе с девочкой, теперь держащей её за загривок. Но Винн уже смотрела на Николаса. Когда она направилась через зал и была только на полпути к очагу, Николас поднял голову и увидел ее. Его глаза неотрывно следили за ней, будто то, как она идёт через зал, было каким-то удивительным зрелищем, которое потрясло его до глубины души.
Он носил серые одежды катологиста, как и она до недавнего времени. По её прикидкам, ему было приблизительно девятнадцать. Он был среднего роста и очень худым, но вечно сутулился, что заставляло его выглядеть ниже. Его прямые каштановые волосы всегда наполовину скрывали его лицо. Что ещё хуже, его волосы больше не были полностью каштановыми.
В прошлом году Николас пережил нападение призрака по имени Сау’илахк, и в результате его волосы остались прорезаны белыми полосами седины.
Винн задалась вопросом: что же такое в его прошлом постоянно беспокоит его? Взяв пустующий табурет от соседнего стола, она попыталась улыбнуться:
— Я могу сесть?
Он кивнул, но все еще выглядел удивленным. Они выказывали друг другу доброту и взаимопомощь в прошлом, но она редко искала его — и конечно они никогда не болтали просто так. Его взгляд кратко задержался на ее новой тёмно-синей одежде, но, как и Хевис, он казался растерянным.
Винн решила сразу перейти к делу:
— Премин Хевис сказала мне, что тебя вызывают домой.
Николас вздрогнул и отвел взгляд к огню. Она просто ждала, чтобы не спугнуть его, и когда он оглянулся назад, его глаза показались ей застывшими и огорченными. Если он хотел выговориться, то мог бы сделать это сейчас, поскольку у него больше никого не было, кроме неё.
— Мой отец болен, — тихо сказал Николас.
— Ничего серьезного, я надеюсь?
— Нет… я не знаю. Он стареет… и нуждается в моей помощи.
Голос Николаса был настолько тихим, что Винн пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать его.
— Я не хочу ехать, — продолжил он, снова отводя взгляд. — Отец говорит, что дома не всё хорошо. Молодой герцог в детстве был моим другом и… и я обязан ему… очень.
В его последних словах было что-то явно недосказанное.
— Отец говорит, что герцог ведет себя странно, что ему тоже нехорошо, и что я должен приехать и остаться там на некоторое время.
Запутанная, Винн не была уверена, что ещё спросить. Она не должна упоминать ничего, что премин Хевис сказала ей о содержании второго письма. Возможно, она не должна упоминать про второе письмо вообще. Стареющий отец Николаса сказал, что плохо себя чувствует, и все же попросил странные тексты, некоторые из которых ему могла выдать только Хевис. Он попросил, чтобы сын вернулся домой, но этот запрос не был вызван болезнью.
Было слишком много намёков и недосказанностей, но больше всего в словах Николаса Винн показалось странным другое.
— Ты не хочешь ехать? — спросила она. — Даже чтобы просто навестить домашних?