Он сидел в полном одиночестве, наедине со своими невеселыми мыслями. Утром и вечером в дверное окошко просовывали миску с похлебкой и стакан воды. На этом контакты с внешним миром заканчивались.
Но через пару дней к Денару пришел посетитель.
Он!
Денар не поверил собственным глазам, когда в дверях маленькой камеры появился одетый с иголочки и самодовольно ухмыляющийся Бенжу Мореллон.
…Его враг какое-то время просто пристально смотрел, не говоря ни слова. Наконец Бенжу заговорил:
– Возможно, тебе трудно в это поверить, наемник, но я не держу на тебя зла.
В это и вправду было трудно поверить.
– Проклятье! Ты же мог просто оставить чертовых магов и идти своей дорогой, – продолжил Бенжу, – что тобой двигало?
– Что сделано – то сделано, – Денар сплюнул. Ему хотелось, чтобы этот человек ушел, желательно – сразу в ад.
Бенжу кивнул.
– Да, ты прав. Но я хочу знать кое-что еще, – он снова принялся вглядываться Денару в лицо. – Откуда ты меня знаешь? То есть, я имею в виду, до того как наши интересы столкнулись здесь на Перешейке. Я абсолютно уверен, что раньше мы не встречались.
Денар усмехнулся. Вначале он хотел послать Бенжу ко всем подземным демонам… но внезапно передумал. Эта ноша давила на сердце уже целых десять лет. Да и какой теперь смысл скрывать правду? Денар заговорил…
Все время, пока продолжался рассказ, Бенжу внимательно слушал. Когда Денар закончил говорить, на какой-то короткий момент ему показалось, что в глазах врага промелькнуло сожаление или даже сочувствие.
Они оба молчали.
– Мне жаль, что твоя женщина умерла, – Бенжу первым нарушил тишину, – хоть я и не считаю себя виновным в ее смерти. Это было делом рук моего отца, и уж поверь, великий генерал Беар Мореллон делал вещи и похуже.
Денар знал о суровом характере генерала. Он сам стал свидетелем, как его командующий приказал вырезать целую деревню за отказ старейшины выдать бессов-лазутчиков.
Тем временем Бенжу продолжал.
– Печально, что мы не встретились при других обстоятельствах. Возможно, ты был бы мне благодарен.
Денар не успел ничего ответить, как Бенжу приблизился.
– Это я убил своего отца. Получается, тем самым я отомстил и за твою потерю. Иронично, не правда ли? – прошептал он, затем играючи подмигнул и добавил: – Только тсс, – он приложил палец к губам, – никому не говори, ладно? Что ж, до скорого.
Не дав времени опомниться, Бенжу вышел из камеры, оставив Денара переваривать услышанное. Следующие дни посетителей не было.
Утром пятого дня, вместо ставшего почти привычным скудного завтрака, в камеру ввалилась пара дюжих гномов. После того как стражники немного поработали дубинками, они потащили Денара в здание правосудия.
Процесс напоминал фарс.
Все заседание промелькнуло перед заплывшими от синяков глазами Денара, словно вспышка. Он даже не успел понять что к чему. Длинная обвинительная речь прокуратора. Затем последовал короткий, но красочный рассказ Бенжу Мореллона. А завершил обвинительную часть в целом правдивый доклад Юркана.
После услышанного попытки рассказать истину показались недостаточно убедительными даже самому Денару. И вот уже судья зачитывает приговор: пожизненные работы на рудниках Денару и, заочно, всем членам его отряда, которых удастся схватить. Как пояснили позже – суд проявил снисходительность. Учитывая «былые заслуги перед городом» (порой власти Дхур-Алурда и сами прибегали к помощи «Черных эстоков»), смертную казнь заменили на каторгу.
Еще стоило подумать, что хуже: быстро умереть в руках опытного палача или медленно и мучительно подыхать в течение нескольких лет…
Стук палки о прутья решетки прервал воспоминания.
Конвой остановился на ночлег. Каждого заключенного по очереди отстегнули, чтобы позволить справить нужду, а затем, пристегнув обратно, раздали по куску хлеба и кружке кислого молока. Вгрызаясь в черствую горбушку, Денар невольно вспомнил румяную булку с хрустящей корочкой, которую он купил, выбравшись на поверхность из подземного города. Воспоминания не сделали трапезу хоть немного вкуснее.
Вскоре зазвучал храп различных тональностей. Денар привык к походной жизни и такие мелочи, как шум, вонь и отсутствие кровати не могли помешать ему заснуть. Он попытался устроиться поудобнее, насколько позволяла цепь, и закрыл глаза.
До того, как увидеть каменоломню, Денар почувствовал ее запах.
И вкус.