Раздав каждому его долю, Пулий закинул свою порцию в рот.
И этот крохотный кусочек черствого хлеба показался ему вкуснее и сытнее целого обеда. Пулий улегся поудобнее, прижавшись к широкой и теплой спине Сабира.
Вскоре он заснул. И впервые с тех пор, как оказался в плену, ему не снилась Ива.
Глава 19. Зиккурат
Наемник
– Располагайтесь, господин, здесь вас никто не станет беспокоить, – расплылся в беззубой улыбке хозяин «Русалки».
Комната на втором этаже гостевого дома была грязной и темной, но для того чтобы по-тихому провести пару дней, годилась как нельзя лучше. Света, проникавшего внутрь через единственное крошечное окно, едва хватало, чтобы разглядеть небогатое убранство: четыре кровати по углам, небольшой стол в центре да обшарпанный шкаф возле стены.
Денар осмотрел дверь: добротная, из толстого дерева, с надежным замком – то что нужно для портового района, кишащего различного сорта ворьем. По той же причине с внутренней стороны окна имелись запирающиеся на засов ставни.
– Свечи в шкафу, там же найдете теплые одеяла, господин… как, сказали, вас зовут?
– Я не говорил, – ответил Денар.
Он протянул хозяину гостиницы пригоршню монет. Почти все деньги, что оставались.
– Здесь оплата за три ночи, а также небольшая надбавка за тишину. Мы с друзьями не любим, когда нас беспокоят.
Старик подставил сложенные лодочкой коричневые морщинистые ладони, в которые Денар пересыпал монеты. Бегающие глаза округлились, когда он посчитал выручку.
– Получишь еще столько же, если нам понравится пребывание здесь, – добавил Денар, чем чуть не вызвал у бедного старика сердечный приступ; тот едва удержался на ногах.
– Конечно, конечно господин, – начал заикаться старик. – Все, чего только изволите. Спуститесь сегодня в общую комнату на ужин? Моя жена утром зарезала поросенка. Сломал ногу! Э, поросенок я имею ввиду. Пришлось прирезать. Зато ужин получится отменный!
– Мы с друзьями поужинаем здесь, – Денар протянул еще пару монет, – и захвати кувшин вина.
– Что вы, что вы! Того, что вы уже заплатили, вполне достаточно, – залепетал хозяин, но, тем не менее, сгреб деньги дрожащей рукой. – Может, изволите чего-нибудь еще? Девочки? – поинтересовался он, а немного подумав, добавил, – Мальчики?
Денар ответил презрительным взглядом.
Старик все понял и, пролепетав извинения, сунул ему в руку солидного вида ключ. Затем, вспомнив о том, что у него сегодня еще много «очень важных дел», скрылся за дверью.
Денар несколько раз попробовал закрыть и открыть ключом дверь, проверил засов на ставнях и пошел вниз за остальными.
В комнате сразу же стало тесно, когда в ней собрались пятеро мужчин.
Уорд первым делом завалился на ближайшую к двери кровать, которая со скрипом приняла его в свои объятия. Несмотря на то, что ноги свисали с края, а ширины кровати едва хватило, чтобы уместить огромную тушу, на лице гиганта расплылась довольная улыбка. Он стянул с ног сапоги. К затхлому запаху в комнате добавился еще один, также не слишком приятный.
– Твою ж мать! Как славно прилечь на настоящую кровать. – провозгласил здоровяк. – Денар, я когда-нибудь рассказывал о том, как развлекался с одной девицей и…
– Примерно тысячу раз, – перебил его Денар, – не располагайся слишком удобно. Нам нужно идти.
Густые брови в удивлении приподнялись.
– Что?! Мы же только сюда пришли. Столько дней безумной скачки и после этого даже нельзя прилечь? Ты жесток, капитан, слишком жесток!
– Отдохнем на том свете, – отрезал Денар.
– Типун тебе на язык, – пробормотал Уорд и плюнул через плечо, – не годится живым такие вещи говорить.
Тем не менее варвар сел, снова заставив кровать жалобно скрипнуть, и принялся натягивать сапоги обратно.
– Это моя кровать, – сказал он остальным.
В отличие от него Хек и Эдгар оставались сторожить пленника.
– Господин Денар, – молчавший весь день Бенжу подал голос. – Прошу прощения, но здесь всего четыре кровати.
– Неплохо считаешь, – усмехнулся Уорд.
Пленник не обратил внимания на насмешку.
– Вы же можете попросить хозяина гостиницы поставить еще одну? Я бы тоже хотел поспать на нормальной кровати. Согласен компенсировать расходы в двойном размере, – сказал он.
Денар смерил его презрительным взглядом.
– Могу, – сказал он, – но не стану.