Он послушно сложил свои лохмотья возле ног и застыл: Далила скинула платье и теперь стояла обнаженная, прикрывая маленькие с темными сосочками груди рукой. Пулий почувствовал совершенно не к месту возникшее, но упорно растущее желание и поспешно спрятал свое хозяйство ладонями.
Гном принялся еще раз проверять товар: заставлял открыть рот, показать зубы, ощупывал мышцы пленников. Удовлетворенный, он переходил к следующему, а мальчик, что пришел с ним, натирал кожу рабов маслом из кувшина.
Наконец Желтолицый решил, что товар готов. Махнул рукой мальчишке, и тот убежал.
Вскоре в лавку стали заходить клиенты.
Первым покупателем, вернее покупательницей, оказалась дряблая старуха в выцветшей зеленой мантии, с длинными седыми волосами, пятнистой кожей и отвратительными желтыми ногтями. Пулию сразу поплохело – на миг он вспомнил, как выбирал очередную жертву Оракул в лагере бессов. Старая карга придирчиво осматривала всех мужчин и даже тыкала в них пальцами. Но каждый раз, услышав цену, хваталась за голову и кряхтела что-то, чего Пулий не понимал.
Она ушла, так никого и не купив.
Затем вошла пара молодых, добротно одетых гномов – муж и жена, по всей видимости. Искали помощника по дому. Они долго торговались с хозяином заведения возле темнокожей женщины средних лет. Наконец сумма была согласована. Судя по довольным лицам пары и кислой физиономии хозяина, покупатели оказались в большем выигрыше. Желтолицый вручил им купчую и пара гномов ушла вместе со своей покупкой.
Двое загоревших до черноты людей искали гребцов на свою ладью. Для них владелец заведения велел приволочь с десяток обитателей подвала. Среди них оказался и Немой. Он одарил Пулия таким злобным взглядом, будто это была его вина, что все сложилось именно так. Сброд продавали дюжинами. Но названная цена, похоже, пришлась не по вкусу корабельщикам.
– Что?! – возмутился более старший, – да за такую цену я смогу поставить паровой двигатель и не тратиться на еду этим лентяям!
В результате убеждений, криков, угроз, взывания к милосердию и суду всех богов, Желтолицый включил еще четверых невольников в названную цену и ударил по рукам с мореходами.
Дальше торги стали оживленнее.
Покупателей стало больше. Люди и гномы, богатые и не очень.
Ахима приобрел пожилой, уже в сединах купец с коричневой обветренной кожей. Явно нехотя он высыпал на раскладной столик горстку желтых монет, которые принялся пересчитывать и проверять хозяин. Паренек так скалился своему новому владельцу, что тот не выдержал и тоже улыбнулся в ответ. Неожиданно Пулий почувствовал облегчение от знания того, что для Ахима самое страшное позади – новый хозяин наверняка найдет применение талантам парня, а со временем, может, и дарует тому свободу.
– Полюбуйтесь! Чистокровный ангардиец, ветеран множества битв, непревзойденный мастер меча! Он прославит вас в бойцовых ямах! – Пулий не сразу сообразил, что это его нахваливает Желтолицый. Нахваливает толстяку в янтарном халате и тюрбане с павлиньим пером на голове. Того сопровождал темнокожий геносиец с татуированным лицом и мускулистыми руками.
Толстяк остановился, придирчиво разглядывая Пулия.
– Тощий, – небрежно прошамкал он мясистыми губами лишь одно слово.
– Настоящий боец должен быть быстрым и ловким, – парировал хозяин. – Уверяю, он себя покажет в бою и принесет вам кучу денег!
Толстобрюхий в тюрбане улыбнулся. Тепло и почти по-дружески. А вот спрятанные в глубине нависших бровных дуг глаза смотрели холодно.
Этому лучше не доставаться.
– Быстрый, говоришь… – пробурчал он.
Нет. Вовсе нет. Медленный… как улитка. Пулий почувствовал, что по спине побежали мурашки.
– Как ветер, ваша светлость, – затараторил торговец людьми, – а такого мечника я лет пятьдесят уже не встречал!
Толстобрюхий проворчал своему спутнику пару фраз на языке, которого не знал ни Пулий, ни (судя по застывшему лицу Желтолицего) хозяин заведения. Геносиец ответил, и улыбка толстяка стала еще шире. А вот Пулий почувствовал, как его мошонка сжимается в маленький тугой комочек.
Назревало недоброе.
– Хорошо! – неожиданно громко рявкнул Толстобрюхий.
Лицо продавца засветилось от счастья.
– Отличный выбор, господин, отличный… – толстяк поднял свою руку.
– Пусть сразится с этим здоровяком, – палец, напоминающий свиную сосиску, указал на Сабира.