Пулий хотел возразить, но, прежде чем с губ сорвался хоть звук, лицо чем-то обожгло. От щеки до лба. Боль была не слишком сильной – бивали его и похуже.
– Боец должен выглядеть свирепо, – Гнут усмехнулся и небрежно вытер клинок о плечо Пулия. – Верните его к остальным, – распорядился он и чуть тише, все таким же дружеским тоном, добавил, – в следующий раз отрежу тебе уши и язык. Сражаться можно и без них.
Толстяк все еще сторожил пленников. Он привязал Пулия к кольцу.
– Небось радуешься, тварь? – спросил охранник.
Пулий потрогал начавший ныть разрез на лице и посмотрел на окрашенные алым пальцы.
– Радовался бы больше, если б мне рожу не распахали.
Толстяк двинул ему в зубы.
Пулий хотел бы сказать, что он упал специально, но, откровенно говоря, от удара у него чуть башка не отлетела. Он медленно сел, утер разбитую губу, сплюнул кровь и тут же скривился. Порез, оставленный Гнутом был глубоким. Толстяк наклонился и двинул ему снова. На этот раз один зуб не выдержал – передний снизу. Пулий застонал.
– Ты свое еще получишь, обещаю, – толстяк выпрямился и оставил его в обществе боли и остальных пленников.
Едва стихли его шаги, над Пулием склонилась Далила. Прикосновения нежных пальцев на миг заставили забыть о страданиях. Но только на миг. С ее помощью он сел.
– Ох, – только и сказал Пулий.
Сегодня он истратил как минимум годовой запас мужества – теперь из чувств остались только боль и жалость к себе.
– Спасибо тебе, – быстро заговорила девушка. – Не знаю, чем отблагодарить тебя… Спасибо, спасибо! – она принялась целовать ему руки.
Вторая девица тоже что-то бормотала, но Пулий не понимал ни слова.
– На! – прогромыхало из-за спины, и Пулий вздрогнул.
А когда обернулся – увидел, что Сабир протягивает ему припрятанную краюху хлеба (ту самую, которую отнял не далее как сегодня утром), усомнился в надежности своих глаз.
– На, – повторил здоровяк.
Похоже, это слово составляло существенную часть его знаний лигурийского.
Пулий с опаской взял хлеб.
Сабир сказал несколько фраз на гномьем.
– Он говорит, ты совершил отважный поступок сегодня. Он восхищен твоей храбростью и ему стыдно, что он не так смел.
– Или глуп, – буркнул Пулий себе под нос.
Сабир снова заговорил.
– Он говорит, что больше не будет отнимать у тебя еду и просит прощения.
Парень протянул свою толстенную руку. Поколебавшись мгновение, Пулий сжал его предплечье. Сабир улыбнулся.
– На! – радостно провозгласил он и хлопнул Пулия по плечу.
Пулий повертел кусок хлеба. Он уже хотел укусить его, как поймал на себе голодный взгляд мальчишки – Ахима. Остальные поди голодны не меньше его самого. До конца не понимая, зачем делает это, он разломил хлеб пополам. А затем каждую половину еще раз и еще, пока не получилось восемь крошечных кусочков.
Раздав каждому его долю, Пулий закинул свою порцию в рот.
И этот крохотный кусочек черствого хлеба показался ему вкуснее и сытнее целого обеда. Пулий улегся поудобнее, прижавшись к широкой и теплой спине Сабира.
Вскоре он заснул. И впервые с тех пор, как оказался в плену, ему не снилась Ива.
Глава 19. Зиккурат
Наемник
– Располагайтесь, господин, здесь вас никто не станет беспокоить, – расплылся в беззубой улыбке хозяин «Русалки».
Комната на втором этаже гостевого дома была грязной и темной, но для того чтобы по-тихому провести пару дней, годилась как нельзя лучше. Света, проникавшего внутрь через единственное крошечное окно, едва хватало, чтобы разглядеть небогатое убранство: четыре кровати по углам, небольшой стол в центре да обшарпанный шкаф возле стены.
Денар осмотрел дверь: добротная, из толстого дерева, с надежным замком – то что нужно для портового района, кишащего различного сорта ворьем. По той же причине с внутренней стороны окна имелись запирающиеся на засов ставни.
– Свечи в шкафу, там же найдете теплые одеяла, господин… как, сказали, вас зовут?
– Я не говорил, – ответил Денар.
Он протянул хозяину гостиницы пригоршню монет. Почти все деньги, что оставались.
– Здесь оплата за три ночи, а также небольшая надбавка за тишину. Мы с друзьями не любим, когда нас беспокоят.
Старик подставил сложенные лодочкой коричневые морщинистые ладони, в которые Денар пересыпал монеты. Бегающие глаза округлились, когда он посчитал выручку.
– Получишь еще столько же, если нам понравится пребывание здесь, – добавил Денар, чем чуть не вызвал у бедного старика сердечный приступ; тот едва удержался на ногах.
– Конечно, конечно господин, – начал заикаться старик. – Все, чего только изволите. Спуститесь сегодня в общую комнату на ужин? Моя жена утром зарезала поросенка. Сломал ногу! Э, поросенок я имею ввиду. Пришлось прирезать. Зато ужин получится отменный!
– Мы с друзьями поужинаем здесь, – Денар протянул еще пару монет, – и захвати кувшин вина.
– Что вы, что вы! Того, что вы уже заплатили, вполне достаточно, – залепетал хозяин, но, тем не менее, сгреб деньги дрожащей рукой. – Может, изволите чего-нибудь еще? Девочки? – поинтересовался он, а немного подумав, добавил, – Мальчики?
Денар ответил презрительным взглядом.
Старик все понял и, пролепетав извинения, сунул ему в руку солидного вида ключ. Затем, вспомнив о том, что у него сегодня еще много «очень важных дел», скрылся за дверью.
Денар несколько раз попробовал закрыть и открыть ключом дверь, проверил засов на ставнях и пошел вниз за остальными.
В комнате сразу же стало тесно, когда в ней собрались пятеро мужчин.
Уорд первым делом завалился на ближайшую к двери кровать, которая со скрипом приняла его в свои объятия. Несмотря на то, что ноги свисали с края, а ширины кровати едва хватило, чтобы уместить огромную тушу, на лице гиганта расплылась довольная улыбка. Он стянул с ног сапоги. К затхлому запаху в комнате добавился еще один, также не слишком приятный.
– Твою ж мать! Как славно прилечь на настоящую кровать. – провозгласил здоровяк. – Денар, я когда-нибудь рассказывал о том, как развлекался с одной девицей и…
– Примерно тысячу раз, – перебил его Денар, – не располагайся слишком удобно. Нам нужно идти.
Густые брови в удивлении приподнялись.
– Что?! Мы же только сюда пришли. Столько дней безумной скачки и после этого даже нельзя прилечь? Ты жесток, капитан, слишком жесток!
– Отдохнем на том свете, – отрезал Денар.
– Типун тебе на язык, – пробормотал Уорд и плюнул через плечо, – не годится живым такие вещи говорить.
Тем не менее варвар сел, снова заставив кровать жалобно скрипнуть, и принялся натягивать сапоги обратно.
– Это моя кровать, – сказал он остальным.
В отличие от него Хек и Эдгар оставались сторожить пленника.
– Господин Денар, – молчавший весь день Бенжу подал голос. – Прошу прощения, но здесь всего четыре кровати.
– Неплохо считаешь, – усмехнулся Уорд.
Пленник не обратил внимания на насмешку.
– Вы же можете попросить хозяина гостиницы поставить еще одну? Я бы тоже хотел поспать на нормальной кровати. Согласен компенсировать расходы в двойном размере, – сказал он.
Денар смерил его презрительным взглядом.
– Могу, – сказал он, – но не стану.
Денар уже стоял в дверях, когда услышал из-за спины голос Бенжу:
– Сто солидов тому, кто отдаст мне свое место!
Внезапно Денара обуздала ярость, давно искавшая выход и, наконец, получившая повод для этого. В следующий миг он уже держал наглеца за одежду одной рукой и методично впечатывал удар за ударом в ухмыляющееся лицо другой.
Овладев собой, он отпустил обмякшего пленника.
Денар посмотрел на окровавленный кулак и на удивленных товарищей.
На какой-то момент ему стало стыдно за такое поведение. Прежде он не позволял своим людям видеть себя теряющим контроль.
– Не спускать с него глаз. Уорд, идем, – буркнул Денар и вышел.