– Тысяча двести! – брызжа слюной, проорал Маджумдер.
Пулий облизнул губы. Как же здесь душно. Он пошатнулся и не упал лишь благодаря усилиям Желтолицего. Послышались новые крики и новые ставки, но Пулий не обращал на них внимания. Его взгляд застыл на кровавом пятне, в котором топтался молодой человек с бородкой. Вот его нога оставила бурый отпечаток там, куда кровь еще не добралась. Вот он топнул, видимо от гнева, что кто-то перебил названную им цену, и кровь разлетелась вокруг мелкими брызгами, оросив красным его голые щиколотки и платье рядом стоящей дамы.
В желудке снова разразилась буря. Пулий сглотнул, пытаясь ее утихомирить.
Минуту назад вся эта кровь была внутри Сабира. Минуту назад ее владелец был жив. Минуту назад он дышал, боялся, сражался за жизнь. Теперь он мертв.
Пулий вспомнил свой удар. Злость, кипевшую внутри. Мог ли он сохранить Сабиру жизнь? Пожалуй… Хотел ли?
Крики торгующихся оглушали. Слов не разобрать, но так даже лучше.
Он сжал кулак.
Ладонь стала липкой. Как будто в меде испачкался. Только мед совсем не красный.
Снова неведомая сила спасла его. Как удалось призвать ее? Почему это нечто помогло именно ему, Пулию? Почему именно сейчас! И почему, когда он подыхал в пустыне или дрался с наемниками, ничего подобного не происходило? Как заставить подчиняться эту бесконечную энергию?!
Что-то изменилось. Тогда, в лагере бессов, и сейчас. Нужно найти связь.
Пулий попытался вспомнить все в мельчайших деталях.
В тот раз рядом была древняя реликвия. Но что, к сраным эльфам, произошло сейчас? Вокруг не было ничего, мало-мальски похожего на артефакт. Единственной странностью стал тот мужчина, то, как он смотрел…
– Продано! – громко крикнул Желтолицый, поднимая руку Пулия вверх.
Под мышку тут же ухватила другая рука – жесткая и мозолистая. Геносиец, спутник толстобрюхого богача, улыбнулся, дыхнув в лицо жеваными кофейными зернами.
– Одевайся.
По итогам торгов Пулий обошелся достопочтимому Маджумдеру в три тысячи, а с учетом платы за погибшего Сабира – в три тысячи двести. Создатель! Почти столько заработал бы Пулий за всю свою службу… дослужи он до конца. Интересно, перепадет ли хоть что-то из этого состояния Гнуту, или торговец плотью оставит всю прибыль себе?
Нельзя сказать, что достопочтимый Маджумдер был слишком уж рад столь дорогому приобретению. Расплатившись, толстяк злобно зыркнул на сияющего хозяина лавки, почти выхватил из его руки купчую и быстро двинулся к выходу.
Геносиец услужливо распахнул дверь перед своим господином. Снаружи пахло морской солью вперемешку с вонью уличных отходов, но все же воздух был много свежее, чем внутри барака, явно не рассчитанного на такое количество народа.
Уходя, Пулий успел обменяться взглядами с Далилой. И пожалел об этом. В ее больших глазах смешались страх, испуг и отвращение. Она считала его чудовищем, не иначе.
Чудовищем он и был.
Он прошептал ей «прощай», одними губами, но она отвернулась, ничего не шепнув в ответ.
А вокруг девушки уже крутился юноша в испачканных кровью сандалиях, придирчиво разглядывая и оценивая. Хозяин заведения поспешил к нему, по пути нахваливая товар.
Геносиец сильно толкнул в спину, заставляя выйти на жару.
Дверь закрылась.
Глава 24. Сибэль
Наемник
Денар открыл глаза.
Туман мешал видеть.
Денар поморгал, но туман никуда не делся. Похоже, что-то со зрением.
Вдруг он осознал, что лежит в мягкой постели, а под головой пуховая подушка. Когда он вообще последний раз спал в постели? В такой роскошной – пожалуй, еще никогда!
Денар сел, почувствовав легкое головокружение. Только сейчас он обратил внимание, что вместо его обычной одежды на нем штаны из приятной на ощупь, тонкой, почти прозрачной ткани и туника без пуговиц из того же материала. А еще – тот, кто переодевал его, решил, что ему не нужно нижнее белье.
Что происходит и где он вообще, черт возьми?!
Денар постарался вспомнить, как попал сюда.
От усилий заболела голова, но часть воспоминаний вернулась. Банк, облава, подземный город, кулак незнакомца. Дальше – пустота, как ни старался. По крайней мере Юркан не смог его поймать – это место точно не было тюрьмой.
Вместе с памятью вернулись и неприятные ощущения. Денар потрогал челюсть. Болит, но вроде бы не сломана. Здорово этот парень ему врезал.
Одним ударом вырубил!
Денар не считал себя мастером рукопашных схваток, гораздо уверенней чувствуя себя с мечом в руке, но и без оружия вполне мог постоять за себя в драке.
Он попытался встать с постели и тут же запутался в мелкой сетке. То, что он принял за туман, оказалось тончайшей вуалью. Такие обычно вешают над кроватями богачей для защиты от насекомых.
Выпутавшись из паутины вуали, Денар наконец-то встал на ноги.
Босые ступни тут же утонули в ворсистом ковре.
Денар осмотрелся. За окнами почти стемнело, но расставленные вдоль стен ажурные канделябры с горящими свечами заполняли помещение теплым, мягким светом – долго же он провалялся без сознания.
Жилище принадлежало далеко не бедному человеку. Стены были драпированы темно-зеленой тканью. Причем, любая одежда, что Денар носил с тех пор, как покинул родительский дом, была пошита из материала похуже и подешевле. В изголовье массивной резной кровати, на которой без проблем разместилось бы человек пять, красовалась огромная картина в золоченой раме с изображением полностью обнаженных женщин, прыгающих через костер. Шкаф в углу комнаты по габаритам мог легко посоперничать с кроватью. Однако, несмотря на богатое убранство, вокруг веяло какой-то… пустотой.
Прямо напротив гигантского ложа стоял деревянный столик с большим овальным зеркалом и мягкий стул с высокой спинкой. На столике было беспорядочное нагромождение расчесок, коробок, всевозможных баночек, колб и сосудов различных размеров, цветов и форм.
Женщина.
Денар понюхал содержимое одного из флаконов. Пахло довольно приятно: смесью цветов и фруктов. Он открыл коробочку. Внутри оказался нежно-желтый крем. В другой – розоватый порошок.
На миг Денар задумался, как это должно быть сложно – знать назначение всех этих кремов, порошков и жидкостей. И как, наверное, ужасно невзначай перепутать и по ошибке намазать лицо кремом для рук.
Денар случайно зацепил локтем один сосуд, на самом краю столика, и едва успел его поймать. Выдохнув, поставил флакон на место и посмотрел на свое отражение в зеркале.
Глазам предстала не слишком приятная картина.
Обратно смотрел человек с недельной щетиной и мешками под глазами, напоминающий уличного попрошайку. Причем – обитателя самых захолустных трущоб. На челюсти у проходимца красовался бордовый синяк, а бровь над левым глазом была рассечена. Однако кто-то сшил края раны аккуратными стежками.
Дальнейшее изучение побоев прервал звук открывшейся двери.
В комнату вошла совсем молоденькая девушка с подносом. Увидев Денара, она вздрогнула, поставила поднос на пол и, не сказав ни слова, быстро убежала.
Денар шагнул в сторону двери, но обо что-то споткнулся. На полу лежала его сумка.
Как он мог позабыть о ней?!
Денар торопливо схватил ее.
По-прежнему тяжелая. Он резко открыл и, задержав от волнения дыхание, заглянул внутрь. Золото поблескивало цветом, не сравнимым ни с чем другим. Денар с облегчением выдохнул.
Дверь снова отворилась.
На этот раз на пороге стояла темнокожая женщина. С удивлением Денар узнал в ней ту самую даму, с которой поднимался в банк на пароподъемнике.
Из одежды на незнакомке были лишь отделанные золотом сандалии, юбка, оставляющая одну ногу полностью открытой, ожерелье из длинных, усеянных жемчугом, нитей, которое практически не скрывало роскошную грудь, плохо упрятанную в небесного цвета лиф.
Огромные темные глаза смотрели прямо на него.
Уголки полных губ слегка искривились в ухмылке.