—Я не понимаю, о чем ты говоришь,— нагло заявил Куренков.
Я вздохнул.
—Вам всем нужно чудо, только тогда вы верите. Что ж, получай.
Я коснулся его левой щеки, чувствуя, как дернулись под моими пальцами дряблые мышцы. Куренков сейчас почувствовал нечто, похожее на удар электротоком. Левая сторона его лица искривилась, нижняя губа отвисла, довершая создание уродливой гримасы, голова склонилась влево, подчиняясь судорожному сокращению мышц шеи. Он попытался коснуться лица и шеи левой рукой, но и рука неестественно согнулась, пальцы скрючились.
Вот теперь Куренков был объят неподдельным ужасом.
—У тебя осталась правая рука,— сказал я.— Можешь написать вашему сатане областного масштаба. Можешь позвонить ему, языком ты еще ворочаешь. И мозги у тебя функционируют, теперь даже лучше, чем прежде, поскольку появился стимул. А лечить тебя пусть попытаются твои экстрасенсы и маги. О результатах можешь сообщить мне по телефону, номер которого вашей шайке известен.
Я швырнул газовый пистолет на тахту и покинул квартиру. Когда я выходил из лифта на первом этаже, со мной едва не столкнулась маленькая хрупкая женщина в шапке из чернобурки, в такой же, как у Куренкова, черной дубленке. Его жена возвращалась домой.
В это место я попадаю, когда мне надо по-настоящему отдохнуть от всего. Но где же оно? Я спросил об этом себя, и в ответ в моем сознании прошелестело слово «занскар». Вслед за ним я услышал внутри себя и другое снегов». Последнее могло означать только название горной системы Гималаев. Когда объединились эта слова? Не помню, не знаю. Может, через несколько секунд, может, через несколько дней.
Я сходил в городскую библиотеку, порылся в каталогах, отыскивал в географическом разделе слова сходного звучания, и нашел-таки книгу одного француза о Занскара затерянном королевстве в Гималаях. Оказалось, что долине Занскар самое недоступное место в том районе. Расположен Занскар в индийском штате Джамму и Кашмир, но населяют его потомки тибетцев, пришедших туда довольно давно, еще в восьмом веке. Говорят они на одном из диалектов тибетского языка.
Каким ветром принесло мне сведения об этом Занскаре: Ведь я ни разу до этого не встречал слово «Занскар» написанным на каком-либо из языков, никогда не слышал его! Возможно, когда-нибудь я узнаю это. А так, сколько не смотри на окрашенную коричневым точку на карте все равно нельзя увидеть те места так, как я вижу их во сне -они ярче и четче, чем наяву.
А окружающая меня явь сейчас приобрела мрачные тона. Положение мое довольно сложное, поскольку Ищенко сильно напрягаться не будет, ему достаточно нескольким неоспоримых фактов. Меня запросто могут арестовать и попытаться «выбить» нужные показания. Попытаться то они могут, да кто ж им даст... Все равно, игра на их поле и в их игру мне не нравится. Надо достать настоящих убийц Гладышева. Тем более, что Ищенко не связан напрямую с Всепроникающей Мудростью. Я чувствую! это.
Я прикрыл глаза, мысленно представил себе фотографию убитого. В кабинете Ищенко я рассмотрел снимок очень подробно — тот, крупным планом. Слегка вдавленный левый висок; немного крови, заплывший глаз, сса-1 дины. Удар был не очень точным, он задел и рассек скулу, но достаточно сильным, чтобы сломать височную кость! Ясно, нанесен был твердым предметом. Ну-ка, где этот предмет? Обочина шоссе, тополя, огни многоэтажек. Нужны! более точные координаты. Стоп, крытый павильон, прилавки. Надо хорошенько запомнить это место. Я вижу его очень четко. Какая-то схема: пять автобусных остановок! Потом я вижу дорогу, словно на вертолете над ней пролетаю. Так вот откуда пять остановок, от площади Освобождения! Все сходится: Гладышев жил в достаточно удаленном от центра районе, добраться туда можно до площади Освобождения. Эта площадь вообще служила перекрестком нескольких магистралей. Правильно, вот она площадь. Скульптурная группа — бородатый в круглой шапочке с обушком в руках и другой, с усами и в кепке, сжимающий винтовку. Представители освобождающегося пролетариата. Дорога к микрорайону, где жил Гладышев идет вниз от площади. Пять остановок, значит.
Нет сомнения, я на правильном пути. Павильон — вот главный ориентир, его легко можно найти. А орудие убийства с противоположной от павильона стороны шоссе, в том месте, где за высокими тополями ночью видны огни многоэтажек...
На следующее утро я поехал туда чуть ли не первым автобусом, когда еще царила сплошная темень. От площади Освобождения в переполненном салоне установилось такое давление, при котором процесс дыхания даже у меня был ощутимо затруднен. Пассажирами были в основном женщины. Ясно, на работу спешат. В том районе большой хлопчатобумажный комбинат. На пятой остановке меня просто вынесли.