— Какой сегодня день? — буркнул майор.
— Вторник.
— Охренеть… Пятеро суток продержали! И ради чего?.. Посмотри, кстати, сколько нам ссудили денег.
Супрун открыл бардачок, достал целлофановый пакет с документами, нашел пачку купюр, начал аккуратно пересчитывать…
— Тридцать тысяч, — доложил он спустя пару минут.
— Не густо.
— За продажу машины тоже больше тридцатника не выручишь — старье, да еще битое. Итого шестьдесят. А сколько нужно отвалить за операцию Ирины?
— Двести тысяч авансом, а остальные — в день выписки.
— И сколько же набежит всего?
— В договоре значится общая сумма в триста сорок тысяч. А сколько выйдет в итоге — они сами не знают.
— О, мля, дожили! Кто ж сегодня у них лечится? Небось, одни олигархи, да чиновники!.. А простым — подыхать или на коляске инвалидной ездить…
— Именно так, — вздохнул Аркадий.
— О, леса кончаются. И вроде шоссе впереди. Видишь?
— Да.
Сапа вдруг оживился:
— Слушай, нам все равно придется останавливаться в ближайшем населенном пункте. Верно?
— Ну…
— Давай пожрем в какой-нибудь кафешке! Меня, конечно, не лупили как тебя, но нормальной жратвой тоже не баловали. Принесут коробку молока с батоном, и растягивай удовольствие на целый день!..
— Давай, — легко согласился Серебров, в желудке у которого тоскливо посасывало от вынужденной пятидневной диеты.
Перед шоссе, «шестерка» притормозила. На синем указателе под стрелкой влево значилась надпись «Азовская», под стрелкой вправо — «Северская».
— А, понял, где мы находимся! — обрадовался Супрун.
— Где? Я тут ни разу не бывал.
— От Северской тридцать километров до Краснодара. Шоссе через нее идет от Крымска, помнишь?
Аркадий кивнул и крутанул руль вправо…
Пообедать остановились в Северской — большой станице, раскинувшейся на берегах узкой речушки Афипс. Двух и трехэтажные кирпичные здания с магазинами и кафе находились только в центре, остальные кварталы состояли сплошь из участков с частными домишками.
Оставив машину на небольшой площади перед торговым центром, друзья отправились в ресторанчик, заманивающих клиентов ароматным запахом жарившегося шашлыка. Выбрав свободный столик недалеко от окна с гудящим кондиционером, уселись на удобные стульчики и, предвкушая немыслимое удовольствие от долгожданной нормальной пищи, занялись изучением меню…
Резкий хлопок донесся с улицы, когда приятели покончили с сытным наваристым борщом и принялись за шашлык.
«Плевать! — закатывая глаза, жевал сочное мясо Серебров. — Отныне все по хрену! Стреляет там кто-то или камеры колес у кого-то лопаются!..»
«По фигу, кто там палит — лишь бы не по мою душу!» — запивал шашлык холодным пивом Супрун.
Однако их схожие мысли вскоре были прерваны появлением в ресторанчике запыхавшейся дородной тетки.
— Ой, Нин, что творится-то кругом! — обратилась она к драившей тряпкой стол официантке — плотной и крутобокой казачке. — Мало нам по телевизору всяких ужасов кажут, так и до нашей станицы докатилось!..
— Что случилось-то? — прервала та свое занятие.
— Машина на площади взорвалась. Две минуты назад. Жигули бежевой масти. Вся машина горит, полыхает… пламя аж выше деревьев.
Аркадий с Ильей разом перестали жевать и коротко переглянулись.
— О, господи!.. А люди-то не погибли? — расспрашивала Нина.
— Не знаю. Как бухнуло — я сразу к тебе побежала. От греха подальше…
Рассчитавшись за обед, приятели спешно покинули ресторан и отправились в сторону площади, где уже стояли две пожарные машины и поливали то, что осталось от «шестерки».
— Давай-ка постоим здесь, — предложил майор, вынимая сигареты.
Они встали за углом торгового центра и закурили, издали наблюдая за сутолокой возле обгоревшего автомобильного остова. Помимо пожарных «ЗИЛов», к месту происшествия подъехало несколько милицейских легковушек и одна белоснежная «Газель» с красным крестом на боку.
— Какие мысли? — невесело спросил Супрун.
— Нет уж, брателло, давай для начала сам просвети на счет взрыва. Как специалист.
— А что тут просвещать?! Видишь, где валяется водительская дверца?
— Вижу. На газоне — метрах в десяти.
— Верно. И звук был достаточно громкий. Но это оттого, что площадь плотненько окружена зданиями и дется ему некуда — потому и метался эхом. Думаю, заряд долбанул небольшой, аккурат рассчитанный на воспламенение бензина, а не на разнос машины на наперстки — максимум одна стограммовая тротиловая шашка. И установлена она была в салоне — скорее всего под сиденьем, потому что крышка капота на месте, а крышка багажника искорежена полыхнувшим бензином, но не оторвана взрывом.
— А чем заряд приведен в действие?
— Полагаю, обычным таймером. Механическим или электрическим — в данном случае баз разницы. Чтобы определить точнее, нужно покопаться в железе. Вернее, в его остатках. Ну, а ты что скажешь?
— Даже не знаю, что и думать, — выдохнул Серебров дым.
— Ты все еще надеешься на порядочность своего знакомца из ФСБ? Напрасно- напрасно…
— Илюха, если бы они хотели отделаться от нас как от свидетелей, то хлопнули бы в промзоне. И закопали бы в подвале цеха — как обещал тот седой фээсбэшник. На кой черт им усложнять себе жизнь и городить глупости: подкладывать в машину тротил; отпускать нас и устраивать фейерверки с риском засветиться? Зачем им хроники в теленовостях, уголовные дела и прочий шум?..
— Ладно, — выбросил Супрун окурок и скривился, ясно давая понять, что подобные вопросы находятся вне сферы его понимания. — Давай оставим им право быть идиотами.
Серебров же, торопливо докуривая сигарету, размышлял о дальнейших действиях…
Следовало выбираться из станицы, а для этого требовалось попасть на северную окраину — там проходила траса «Новороссийск-Краснодар». Однако после взрыва автомобиля к Северской наверняка стягивались дополнительные милицейские наряды. С минуты на минуту они получат приказ тормозить каждого для выяснения личности. О себе Аркадий не думал — его документы с краснодарской пропиской были в полном порядке. А вот для Сапы такая проверка станет роковой — первый же сотрудник правоохранительных органов спровадит в ближайшее отделение, а оттуда прямиком в СИЗО краевого центра.
И словно в подтверждение мрачных догадок он заметил бойкий старт разъезжавшихся с площади серо-синих «уазиков». Их примеру последовало и несколько пеших патрулей, быстрым шагом расходившихся в разные стороны.
— Так, Илюха, вспоминаем юность — берем ноги в руки и мотаем отсюда, — подтолкнул он товарища к проулку.
Легкой трусцой они миновали пару безлюдных кварталов. На перекрестке сбавили темп, завертели головами и одновременно увидели медленно подъезжавший к проулку ментовский автомобиль. Тот мигнул фарами и дважды ойкнул густым сигналом, недвусмысленно предлагая притормозить. Прикинувшись шибко занятыми людьми, бывшие спецназовцы не отреагировали, спокойно зашли за угол и, включив максимальную скорость, рванули дальше…
УАЗ повернул за ними; противный металлический голос из встроенного мегафона оглушил тихие кварталы приказом остановиться. В ответ десяток собак разразились истошным лаем…
Серебров и Супрун бежали прочь, уже не таясь. Бежали, не зная, куда ведет проулок и что ждет впереди.
А впереди очень скоро появился еще один ментовоз — белая «пятерка» с красно-синими мигалками на крыше. Между ней и беглецами оставалось метров двести, и это небольшое пространство включало в себя очередное пересечение с таким же проулком. Но успеют ли они добежать? А если успеют, то оторвутся ли от двух машин?
— Давай через забор! — предложил Аркадий. — А там по участкам — на соседнюю улицу.
Обширные земельные участки в станице закрывали от посторонних глаз в основном приличные по высоте и крепости кирпичные заборы, а тот, на который указал Серебров, был ветхим деревянным штакетником.