За разговорами мы и не заметили, что основная масса решила не связывать свою судьбу с заведомыми неудачниками и потихоньку слиняла. Так что в наличии оставалось человек птнадцать, да и то четверо, скорей всего не пойдут, а постараются заныкаться здесь. Причем не от трусости, а от того, что мы им никто.
Ну что? Будем прорываться?
Придется, - выдохнул Граф.
***
Около барака собралась небольшая кучка народу, к которой вальяжно прошествовал сухопарый мужичок с аккуратно постриженной бородкой. Подойдя ближе, он обратился к кому из толпы, сплюнув сквозь зубы:
Ну че? Эта сссука так там и сидит, не рыпается?
Нет, Крест. Ссанул, наверное.
Крест процедил:
Ну все, приплыл. Теперь, падла, точно здесь ляжет.
Внимательно посмотрев на дом он неожиданно проорал:
Ну что козел, вот и свиделись... - прислушался и продолжил, - небось не ожидал? А?
Из дома не доносилось не звука:
Ну ка сходите гляньте, че там, - скомандовал Крест своим прилипалам.
Двое шакалов, вооруженных крепкими палками забежали в дом и моментально вылетели оттуда, оглушенные. Один, странноватой походкой, сумел добраться до группы поддержки и только после этого упал.
Здесь, - приободрился Крест и снова начал орать угрозы, перемежая их картинками радужного будущего.
***
Мы слушали, аккуратно разбирая небольшой оконный проем в торце здания. Безухий изредка отвечал, подогревая интерес к нам. Наконец все было готово, весь народ столпился у главного входа, прислушиваясь к происходящему. Казалось, что здесь собралась большая половина лагеря.
Пора сигнал давать, вполголоса сказал шустрый.
Не учи ученого, - огрызнулся я, раздувая огонь в маленькой коробочке с древесными стружками.
Дождавшись пока появится слабый огонек, поднес его к отверстию и три раза закрыл его ладонью. После этого начал медленно считать до ста, но получилось только до пятидесяти:
- Что так долго? - возмущенный шепот Графа.
Я аж вздрогнул:
- Это ты слишком быстро. Сколько из было?
- Двое. Давай, нечего думать, тикать надо.
Вы шагайте, а мне через такую маленькую дырочку не выбраться, - сказал толстяк с одышкой.
Потом печально улыбнулся и продолжил:
- Да и жить то недолго осталось, я ведь мертвый практически, меня и сюда сунули, что я прилипшее не стал возвращать.
- Так вернул бы и в нормальную крытку пошел.
- А смысл, - грустно улыбнулся толстяк, - отдам, а сам в тюрьме умру и семья останется без средств к существованию, а так все не зря. Я ведь и брать начал, когда про болезнь узнал, а до этого меня прозвали... ну в смысле погоняло сунули... Неподкупный.
Повисло неловкое молчание. Толстяк смахнул слезу и сказал:
Ладно, чего уж там. Давайте, я вас прикрою, только не долго.
Мы обнялись и тихонько скользнули в темноту улицы. Стараясь двигаться очень тихо, мы продвигались по улице, стараясь не попадаться никому на глаза. Шум толпы около нашего барака сатновился все громче и вдруг раздался голос толстяка:
Они ушли через окно!!!
Вот сука! - не выдержал Безухий.
Ничего, - мстительно добавил я, - надеюсь они не будут разбираться там и когда мы уйдем займутся им.
Мы прибавили ходу уже не скрываясь. Так как небольшая фора у нас была, то мы успели к пропускному пункту раньше погони
4
Вот уже где-то с месяца два мы находились в Аду. Находящиеся здесь сержанты делали все, чтобы оправдать это название.
Из нас не собирались делать здесь солдат. Нас не собирались учить владению оружием, нас собрали, чтобы потом положить в каком-нибудь самоубийственном предприятии. Нам не преподавали элементарных армейских премудростей, не делили на роты взводы когорты манипулы легионы, или как там еще называются эти отряды. За основу были взяты отряды наемников, чья численность в отряде колебалась от пятисот, до тысячи.
Когда мы пришли в этот лагерь, то рассчитывали, что к нам будут относится как к солдатам, это служило для некоторых источником радости, для других - огорчения. Несмотря на презрительное сплевывание сквозь зубы и желание жить по законам сильного, даже самые отмороженные преступники, считали, что администрация лагеря должна поддерживать хоть какую-то видимость порядка. Этого же не произошло. Более того, всеми силами искусственно муссировались слухи, о нашей роли жертвенных баранов, предназначенных для того чтобы лечь во время ближайшей заварушки. Ничего так не предавало достоверности данным сплетням, как осознание того, что это правда.