На фоне этого просвещенного порядка понятным становится такое красивое духовное явление, как выдающийся целожизненный ученый подвиг одного из великих библеистов, а именно — доминиканца Альбера-Мари-Жозефа Лагранжа (1855–1938), создателя и полувекового руководителя французской «Библейской Школы» в Иерусалиме (1890–1935), конечно, консультанта и самой папской Библейской Комиссии. О. Лагранж в своих объемистых трудах, в бесчисленных этюдах, большею частью появлявшихся в созданном им «Revue Biblique» и в серии «Etudes Bibliques», через своих участников и преданных сотрудников, не без духовных борений внешних и внутренних, с покоряющей интеллектуальной силой и искусством проводил по всей линии библейских проблем начала библейской критики, названной им «историческим методом». Как глубоко верующему и законопослушному сыну церкви, о. Лагранжу пришлось пережить немало духовных драм, но конечная победа в этом сдержанном, бесшумном, но огромном состязании со школьно-богословской рутиной, осталось за ним. Его долгая 83-летняя научно-аскетическая творческая жизнь легла незабываемой гранью между двумя эпохами римско-католической библейской науки, еще вчерашней докритической и нынешней — критической. Его благочестивый, верующий и верный догматам церкви подход может служить опорой и руководством и нам — православным, еще не начинавшим подвига усвоения библейской критики.
До революционного саморазрушения России и уничижения русской церкви наша духовно-академическая наука была гегемоном для богословской учености других православных стран. Но ее ученая продуктивность по отделу библейскому, стоя не количественно, а качественно на уровне мировой учености, соблюдала еще волей-неволей стыдливое молчание о критическом перевороте, происшедшем в библейской науке. Были только некоторые осведомительные касания к щекотливым проблемам в статьях профессоров Ф.Г. Елеонского и В.Ф. Рыбинского. За четверть века отсутствия России в ее естественной роли предводителя православно-богословской учености заметно возросла и встала на общеевропейский уровень ученость православно-богословских факультетов балканских стран, особенно в Афинах. Но, как свидетельствуют солидные курсы общих и частных Введений в Ветхий Завет профессора И.С. Марковского[1] и профессора П.И. Брациотиса[2], ветхозаветная наука в них построена еще всецело на предпосылках старой докритической школы, хотя проблемы критической науки и не замалчиваются здесь, как это делалось в старых учебных руководствах. Новаторскую борозду в науке несомненно проводит второй молодой профессор Ветхого Завета и еврейского языка в Афинском богословском факультете Василий Веллас. Выученик немецкой науки и, в частности, венского профессора Э. Зеллина, верующего умеренного критициста, профессор Веллас на I Конгрессе православных богословов в Афинах в 1936 году выступил с докладом на тему — „Bibelkritik und Kirchliche Autaritat“[3]. И отдельно: Κριτικη της Βίβλου και εκκλησιαστικη αυθεντία (Άθηναι, 1937) в котором утверждает, что Православная церковь никогда не канонизовала употребляемого в ней текста Библии по его нынешней букве и не связывала богодухновенности библейского слова с вопросами об авторстве и единосоставности отдельных книг, что для нас вполне допустима, например, многосоставность книг, надписанных именами Исаии, Захарии, Даниила и так далее, что богодухновенность относится лишь к ее догматическим и религиозным истинам, а не к мнимой непогрешимости Библии в данных исторических, геологических, географических, хронологических, математических, вообще научно познаваемых. Посему профессор Веллас не видит оснований к конфликту между учительным авторитетом Православной церкви и методами и даже выводами библейской критики. Он и разделяет эти выводы в своих печатных работах[4]. Несмотря на эту одну ласточку, еще не делающую весны, в общем пока приходится признать, что вопрос о прохождении ветхозаветной дисциплины сквозь горнило критического метода в богословских школах всех православных стран остается до сих пор еще непочатым делом. И столь старая в науке тема, как ветхозаветная библейская критика, звучит у нас на Востоке еще некоей новинкой. И как бесконечно грустно, что наша великая Матерь Русская церковь сейчас так низко прибита к земле и поглощена пока самыми элементарными вопросами простого существования — «крестить и благовестить», что, может быть, не скоро еще удосужится вновь взойти на те аристократические высоты богословского цветения, с которых она свергнута была в низины революционной юдоли. Как бы хотелось в этой уже вечереющей для нас жизни очутиться еще раз в благолепных старостильных залах наших «Святых Академий», по верному слову митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского), и выслушать с их трибун речь о библейской критике профессоров Муретова, Троицкого, Рождественского, Мышцина, Тихомирова, Рыбинского, Глаголева, Петровского, Воронцова и других. Но…
[1]
«Введение в Св. Писание на Ветхи Завет. Ч.I. Общо введение». София, 1932 г.; «Ч.II. Частно введение». София, 1936 г.
[4]
См. напр.: Aἰ σύγχρονοι κατευθύνσεις τῆς ἐπηιστήμης τῆς Παλαιᾶς Διαθήκης, Ἐν ’Αθ. 1932. Θρησκευτικαὶ πρσωπικότητες Παλ. Διαθήκης. Τεύχ Α, Β, Γ, Ἐ. Ἁθ. 1934–1935. „Ὑπόμνημα εἰς τὸ elgτό βιβιλίοντοῦ προφήτου Ναοῦμ“ Ἐν Ἀθ. 1930.