О, как потускнело золото,
изменился прекрасный металл!
Камни святилищ разметаны
на перекрестках улиц.
Драгоценные сыны Сиона,
равноценные чистому золоту,
Уподобились глиняным черепкам,
изделию рук горшечника!..
Засох язык младенцев во рту от жажды,
дети просят хлеба, но никто не дает им.
Евшие обильные яства голодают на улицах,
возлежавшие на пурпуре — валяются в грязи.
Поражаемые мечом счастливее убиваемых голодом,
ибо они тают медленно, лишенные плодов земли.
(Плач. 4.1–2,4-5, 9)
Седекия еще раз захотел встретиться с пророком. Но, боясь своих же военачальников, он велел привести Иеремию тайком в один из крытых переходов, соединявших дворец с храмовыми помещениями. Царь поклялся пророку, что не причинит ему вреда, но взял с него обещание, что предмет их беседы останется в тайне. Седекия хотел знать, остался ли хоть какой-нибудь шанс на спасение. Иеремия отвечал, что единственный выход — это просить, пока не поздно, прощения у Навуходоносора и сдать город: этим царь по крайней мере сохранит себе и семье жизнь и избежит бессмысленного кровопролития.
В худшем случае его отправят в ссылку, как и его племянника Ехонию.
Седекия откровенно признался пророку, что он боится не столько Навуходоносора, сколько своих же офицеров, и лишь это удерживает его от капитуляции.
Когда Иеремия и царь расстались, князья, узнавши о встрече, подозрительно допытывались, о чем был разговор между царем и пророком. Но Иеремия, исполняя просьбу Седекии, сказал только, что он просил не отправлять его больше в подземелье, где его ждет гибель.
Много месяцев стояли халдеи под Иерусалимом. Все теснее сжимались вокруг города осадные валы. Тараны были подтащены вплотную и под градом стрел неустанно наносили удары. Трескались кирпичи, сыпался щебень, долго не поддавались могучие стены, но вот вечером 19 июля 587 года Седекии донесли, что в северной стене пробита брешь и халдеи проникли в центр города. Царь решился на последнее средство: под покровом ночи со всей семьей и гарнизоном он незаметно вышел через восточные ворота, находившиеся у дворцового сада. Однако бесшумно миновать вражеские цепи им не удалось: бегство было замечено, и за остатками иудейского войска устремилась погоня. Седекия, вероятно, хотел скрыться за Иорданом, но недалеко от Иерихона халдеи настигли беглецов. При приближении врага князь Измаил со своей дружиной, предательски бросив царя, ускакал в сторону реки, а Седекия оказался в руках халдеев. Его отвезли в Риблу к Навуходоносору.
Разгневанный царь был беспощаден к изменнику. Сыновей Седекии казнили у него на глазах, а сам он был ослеплен и в кандалах отправлен в Вавилон. Там несчастный царь вскоре умер, ненадолго пережив катастрофу.
Теперь Иерусалим стоял открытый для врагов. В начале августа из ставки прибыл начальник царской гвардии Набусардан. Он вез приказ о разрушении города. Вавилонские войска двинулись по улицам Иерусалима…
Все главари военной партии, оказавшиеся налицо, были арестованы и немедленно отправлены в Риблу, где Навуходоносор казнил их как виновников мятежа. Основная масса горожан была согнана в лагерь для отправки в изгнание.
15 августа халдейские солдаты закончили разрушение стен. Кедровый дворец и все крупные здания города были преданы огню. Храм подвергся полному разгрому. Набусардан велел вынести из него все ценности и отправить в Вавилон в качестве трофеев; сам Дом Ягве солдаты подожгли; выложенный внутри кедром, он был быстро охвачен пламенем, камни лопались и оседали, и скоро от Соломонова святилища осталась лишь черная груда руин.
В огне погибла и древняя святыня Израиля — Ковчег.
И на развалинах живет надежда
Иудея — Египет 587–580 гг
Надежда, я сказал, есть ожиданье грядущей славы; ценность прежних дел и благодать — его обоснованье.
Жестоко расправившись с Иерусалимом, Навуходоносор, однако, не желал окончательной гибели Иудеи: она была нужна ему как провинция, служащая заслоном против Египта. Поэтому он оставил на месте часть сельского населения и во главе области утвердил наместником иудея Гедалию, который поселился в Мицпе с дочерями Седекии и халдейскими военными, оставленными в качестве советников. Гедалия принадлежал к партии мира и реформ; его отец Ахикам был другом Иеремии, а дед Шафан принимал деятельное участие в преобразованиях Иосии. Сам Гедалия, если судить по его печати, найденной в развалинах Лахиша, занимал еще при Седекии пост «начальника дворца».