Стали мужики спрашивать: на что вам, барин, книг столько? Человек отвечает: я, де, не барин, а учитель, (приехал ваших ребятишек грамоте учить, а в книгах пишется, как жить нужно, чтобы счастье найти.
Стал учитель у нас жить. Ребятишек не обижал. Даже велел розги из школы выкинуть. По вечерам собирались у учителя чаадаевские мужики и из соседних сел приходили. Очень уже занимательно учитель обо всем на свете рассказывал:
— Да как фамилия учителя?
— Я не помню и никто не помнит. Помним только, что учитель про всякие хождения-путешествия рассказывал. Про бури-штормы на морях-океанах, и про жаркие страны, где люди нагишом ходят. И про то, как экватор переезжали, и как морского бога, он Нептуном называется, в бочке купали.
Мужики начнут про нужду рассказывать, и учитель все внимательно выслушает, кому прошение задаром напишет, а с кем вместе в уезд съездит, а потом скажет:
«Настанет время, будет и в Чаадаеве хорошая жизнь». Песни часто певал, а старики ему подпевали:
Попу и уряднику учитель не понравился. Начали они на него доносы не только в губернию, но и в Петербург строчить. Пришлось учителю покинуть седо. Все его жалели. Уезжал он, так собралось почти все село, до самого Мурома вместе с ним шли.
Пасечник замолчал, а затем добавил.
— Нынче жизнь иной стала. Уж я на что старик, а как молодой — стихи писать начал. Хожу с дымарем по пасеке, губами шевелю — стихи сочиняю… Две басни в колхозной стенгазете напечатал.
На прощание старик попросил:
— Нельзя ли в архивах, музеях оправку навести, что за человек у нас в прошлом веке учительствовал, как его имя…
Однако выполнить просьбу старика оказалось делом вовсе нелегким. В местных архивах не сохранилось никаких документов о чаадаевских учителях. Ничего не писали о селе Чаадаеве и дореволюционные краеведы. Правда, в некоторых сборниках встречалось упоминание этого села в связи с палеонтологическими находками. Но более близкое время краеведов не заинтересовало.
Только счастливая случайность помогла обнаружить, казалось бы, забытое навсегда.
Перечитывая книги Константина Михайловича Станюковича — этого флагмана русской морской литературы, его письма, статьи, заметки, обращаешься и к его автобиографическим заметкам, хранящимся в настоящее время в бумагах Центрального Государственного литературного архива. В них Станюкович сообщает, что в 1885 году «чтобы хорошо ознакомиться с народным бытом», он становится народным учителем в селе Чаадаеве Муромского уезда Владимирской губернии.
Так вот кто заслужил такую благодарную память в селе Чаадаеве!
К. М. Станюкович.
Прежде чем попасть в глухой Муромский уезд, Станюкович прошел большой жизненный путь. Сын адмирала, участник героической обороны Севастополя, Константин Михайлович в качестве морского офицера совершил плавание по многим морям и океанам. Будучи еще совсем молодым человеком, он побывал в Германии, Англии, на Модерских островах, в Батавии, Китае, Индо-Китае, Америке. В своих художественных очерках и рассказах, относящихся к кругосветному плаванию, Станюкович запечатлел образы русских моряков, правдиво показал жизнь и быт народов тех стран, в которых ему довелось побывать.
Но где бы ни был Станюкович, все его помыслы устремлялись к родной стране, к своему народу. Недаром во время пребывания в Лондоне Станюкович стремился «проскользнуть» к великому писателю-революционеру Герцену, имя которого также тесно связано с владимирским краем. Своей сестре Станюкович писал из дальнего плавания «Чувство привязанности к родине очень естественно и понятно… Я не принадлежу к числу таких господ… вроде графа Медема, русского путешественника… не говорящего ни слова по-русски».
С возмущением описывал Станюкович издевательства колонизаторов над порабощенными народами: «Каждый французский офицер имел право делать с пленными, что хочет, и я нередко слышал, как в кофейной… какой-нибудь французский безбородый сульетенант хвастался, что он тогда-то повесил пятерых… и как его товарищ спорил, что это еще немного, а что вот он тогда-то повесил десяток. И все это рассказывается шутя, при общем смехе, точно какое-нибудь скандальное любовное происшествие».