Вот книга, при виде которой нельзя не улыбнуться. С детства запомнил каждый из нас удивительное повествование о том, как Гулливер, потерпев кораблекрушение, попал в плен к шестидюймовым человечкам. В юности мы прочли вторично эту одну из самых занимательных книг и по-новому почувствовали, что за невозмутимо-спокойным тоном повествования автора скрыто издевательское остроумие. На выставке представлено одно из ранних изданий Свифта на русском языке, если не самое первое. На титульном листе книги написано: «Путешествии Гулливеровых книга первая, содержащая в себе путешествие в Лиллипут, переведена с французского языка на российский государственной коллегией иностранных дел переводчиком Ерофеем Коржавиным».
Эту книгу мог держать в руках юный Александр Радищев. Для Пушкина и его сверстников-лицеистов перевод Коржавина был уже старой книгой.
Перед нами небольшого, чуть не карманного, формата книжечка — «Московский журнал», это один из ранних карамзинских журналов, издававшихся в первые годы последнего десятилетия XVIII века. Журнал пользовался огромным успехом, ни у какого другого издания не было столько подписчиков. Многие книжечки журнала зачитывались до дыр. Карамзин постоянно получал немало одобрительных отзывов современников о своем «детище». Недаром Белинский указывал, что Карамзин умел заинтересовать русских читателей и приучить их к регулярному чтению.
На выставке представлены книги «Московского журнала» за 1792 год. В седьмой книге, как и в других, печатались знаменитые «Письма русского путешественника», в которых Карамзин в легкой, хорошо воспринимаемой форме доводил до сведения читателей удивительное множество бытовых, исторических, литературных, философских и других сведений. Кроме того, издатель печатал такие произведения, как «Бедная Лиза», «Наталья — боярская дочь», а также описание различных происшествий, анекдотов из жизни знаменитых писателей. Здесь же опубликованы «Похождения графа Калиостро» — повествование об известном в свое время международном аферисте, который будучи гипнотизером выдавал себя за мага и волшебника. В 1780 году Калиостро приезжал в Петербург и благодаря своим шарлатанским проделкам добился, что его стали принимать в петербургском свете как исцелителя нервных заболеваний. Понятно, что такое занимательное чтение, рассчитанное на определенные вкусы, привлекало к журналу Карамзина субскрибентов, как называли подписчиков…
В нашей печати часто отмечаются давние экономические и культурные связи России с самыми различными странами. В частности, недавно упоминалось имя Григория Ивановича Микулина, русского посла, проведшего в Англии зиму 1600–1601 гг. В одной из книг помещен очень выразительный портрет посла — человека с умным, твердым и проницательным взглядом.
Нельзя не обратить внимания на книгу «Китайское уложение, перевел сокращенно с манчжурского на российский язык коллегии иностранных дел майорского ранга секретарь Алексей Леонтиев» (1779 г.). Как свидетельствуют его современники, Леонтьев научился китайскому языку в Пекине, где жил при русской миссии около восьми лет. Уже в 60-х годах XVIII столетия Леонтьев занимался переводом на русский язык китайских книг. Активно трудился Леонтьев для «Собрания, старающегося о переводе иностранных книг в Петербурге». Леонтьев был деятельным участником знаменитых сатирических журналов Новикова, в частности, «Трутня». В этом журнале в 1770 г., в листе 8, была помещена статья «Чензия китайского философа совет, данный его государю». Под этой статьей стоит подпись: «Перевел с китайского не знаю кто». Но среди многочисленных переводов Леонтьева есть книга «Китайские мысли», выпущенная первый раз в Петербурге в 1772 году. В нее входит и перевод той самой статьи, которая помещена и в «Трутне», хотя она и называется иначе — «Рассуждения учителя Чензия о правлении государственном».
Как завороженный ходишь по царству Книги. Листаешь страницы пожелтевших изданий и словно перед тобой раздвигается горизонт, становится шире, дышится глубже, сильнее ощущаешь присутствие времени.
ГЛИНЯНАЯ КНИГА
ТО бывал в деревнях под Владимиром, тот надолго запомнил дома, украшенные деревянной резьбой, с резными наличниками, напоминающими тонкое кружево. А разве можно забыть, возвышающихся над коньками изб, деревянных петухов, поворачивающих свои гребни-флюгера в сторону ветра? Но наибольшее впечатление производят изящные изразцовые печи в домах.
«Нигде в России искусство не внедрилось столь глубоко в народную жизнь, как здесь и культурная высота этого края заключается именно в народном усвоении Суздальской Русью всех форм гражданственности и, прежде всего, городской жизни», — писал в свое время академик Н. П. Кондаков.