Уже в дверях, когда они стояли друг напротив друга, Исак снова предпринял попытку стать ближе, сделав пару шагов навстречу, выставив в порыве руки с невероятным желанием обнять… и, быть может, хотя бы на мгновение, украдкой, коснуться губами такого сейчас светлого в лучах утреннего солнца лица.
Но ничего не вышло. Эвен выставил руки в защитном жесте, грубо отстранившись.
Исаку снова стало обидно. Даже руками всплеснул:
— Как тебя понять? — мальчик чуть на крик не переше., — Сам даришь ночью столько нежности… из рук своих ласковых не выпускаешь… А сейчас, на прощание, даже обнять меня противно?! Нельзя так, Эвен, с людьми! Нельзя! Не все люди — сволочи, которые хотят тобой воспользоваться и выбросить за ненадобностью! — голос уже с надрывами.
— Исак, — Эвен снова словно свою маску из извести надел. — Что было — то было, ничего не изменилось, тебе не надо быть рядом с таким как я. Это небезопасно. Да и не нужно тебе.
— Нравится издеваться?! Ты часом не шизофреник?! У тебя не раздвоение личности?! А?!
— Исак даже кулаки сжал от злости, обиды и непонимания. — Или что?! Мстишь так за свою сломанную жиз…
Исак зажал рот обеими руками, опомнившись, сообразив, какую глупость только что совершил, — Эвен, — а у старшего и единого мускула на лице не дрогнуло, только глаза как-то потемнели и плечи ссутулились, — Эвен, прости пожалуйста, я со злости это все… Не хотел, не хотел обидеть, — Но Эвен молча слушал эти извинения. — Эвен… — Исак в который раз хотел приблизиться, но…
Эвен повернулся спиной:
— Уходи. Это всё.
Хлопнув дверью что было сил, Исак выбежал на улицу.
Всю дорогу до гостиницы он мысленно проклинал себя за такие слова сгоряча. А еще был зол на Эвена за такое откровенное тупое упрямство с его стороны, как ему казалось, это было единственной причиной.
«Какого черта… какого… зачем это все тогда было?»
Выходит, Эвен им сегодня тоже «воспользовался»? Но ведь он получил столько тепла…столько ласки от этих прикосновений. Что могло произойти? Ночью Эвен не выпускал его из объятий. Под утро даже показалось, что он коснулся губами уголка губ Исака… но, видимо, и правда показалось.
Было обидно. Больно и непонятно.
«Какой же ты мудак, Эвен! Ну и хрен с тобой, идиот. Хватит с меня этого мудака. Все. И правда, ничего не изменилось. Мы действительно, выходит, совсем чужие люди. Вот и всё. Всё.»
Целую неделю Исак маялся какой-то ерундой. Что-то там посмотрел, немного почитал местных авторов в переводе, пару раз поругался с отцом, как всегда из-за какой-то херни. Дни дерьмово тянулись один за другим, ничего не радовало и не огорчало. Все было ровно. Все застыло. Никакого движения.
Наконец, к исходу недели, выбрался на тихие улочки ставшего каким-то приторным Киото. Начинал раздражать этот розово-белый наряд из цветков сакуры.
«Ветка сакуры… это ветка сакуры», — ну зачем он сейчас вспомнил эти слова… эти трепетные прикосновения… зачем?! Всё уже решили.
Когда город стали накрывать пурпурные сумерки, Исак сообразил, что немного заблудился. По крайней мере, эта часть города была совсем не знакома. Надо бы выбираться.
Со спины показались две тени. Исак оглянулся. И оцепенел. Это были те двое, что тогда докапывались его.
— Вот это подарок! — слащаво прогнусавил парень повыше. — Ну, и где твой самурай? Твой защитничек? Кто же сегодня тебе поможет? — ублюдки уже потирали руки в предвкушении, переговариваясь друг с другом на японском.
Несложно было догадаться, что ничего доброго для Исака. Надеяться было не на что и не на кого. На этот раз никто ему не поможет. Никто…
Исак все же решил хотя бы попытаться дать отпор самостоятельно. В конце концов, терять уже было нечего.
— Что вам нужно? Деньги? Наличных нет, вот, возьмите банковские карты и смартфон. Больше ничего ценного нет.
— Ахах, ты только послушай, Мацу, — предложение Исака явно позабавило их. — Ангелочек хочет откупаться. Нет, малыш. Нам другое нужно, — и, нахально подмигнув «приятелю», высокий выставил вперед руку, грубо схватив Исака за локоть. — Пойдем-ка, малыш, прогуляемся, составишь нам компанию, а то что-то мы заскучали.
Исак громко сглотнул. Как бы этого не хотелось, но страх уже подступал к сердцу. Перед глазами снова пронеслись картинки из интернета про японские «развлечения». Неужели что-то из этого теперь ожидает Исака…
— Никуда он с вами не пойдет. Проваливайте, — Господи… Исаку это что, показалось?
«Нет же… вот эти чистые светлые глаза… эти чуть растрепанные волосы, Эвен…»
Исак не верил своему счастью.
«Как же он снова оказался рядом?»
— А вот и защитничек подоспел. Сегодня даже без карнавального костюма.
— Проваливайте. Не расслышали, разве? И дальше что-то на японском… Исаку показалось, что прозвучали какие-то японские имена или фамилии. Это как будто отрезвило двух приятелей. Они переглянулись, один другому махнул рукой и быстро стали удаляться.
«Интересно, что же он им такого сказал и как оказался рядом снова, когда мне грозила опасность. Может, он вампир? Хм… Вампир-самурай-гейша… да, Исак, твоей больной фантазии позавидовали бы даже создатели хентая.»
— У меня нет слов… как ты зд…
Эвен не дал ему договорить.
Порывисто обнял, крепко стиснув в объятиях. Прижал кудрявую голову к груди, прошептал куда-то в шею:
— Что же ты снова приключений себе ищешь? Прошлого раза недостаточно было? А если бы я не оказался рядом?
— Я соскучился… Эвен… так соскучился сильно! Плохо без тебя… пусто, — Исак как будто не слышал упреков Эвена за свою неосторожность. — Почему я не могу быть рядом? Почему ты все время гонишь меня? — голос Исака уже дрожал, руки лихорадочно гладили спину старшего, пальцы сжимали края футболки.
— Исак, я не смогу всегда быть рядом в нужную минуту. Но пока есть силы, я всегда буду тебя защищать. Всегда, — Эвен был сейчас таким теплым, таким ласковым. Как же не хватало его Исаку!
Отстранившись, он несколько секунд всматривался в лицо младшего, а потом вдруг решительно схватил за руку и уверено произнес:
— Предупреди отца, что останешься у каких-нибудь друзей сегодня. Домой тебе нельзя. Да и мне тоже… это небезопасно. Но есть одно место, туда и отправимся.
Исак сначала изумленно смотрел на такое сейчас выразительное лицо Эвена, с блеском в глазах, и, хотя вопросов в голове сейчас было больше, чем ответов, он молча выполнил просьбу старшего, на ходу отправив отцу сообщение с какими-то отмазками. Делать было нечего. Но он верил Эвену. Безоговорочно. Поэтому просто молча последовал за ним.
========== Часть 11 ==========
«Но так уж устроен человек: никакого равновесия.
Как река. Меняются берега — меняется течение.»
Харуки Мураками.
В окне вагона скоростной электрички мелькали расплывчатыми очертаниями маленькие домики, кроны деревьев, холмы и речки.
Уже около часа Исак сидел рядом с Эвеном, который облокотился одновременно на спинку сиденья и часть окна. Сидя почти вполоборота, он мог видеть, как сильно напряжено было лицо Исака, который неотрывно смотрел в окно, словно застыв, или выпав из реальности.
Эвен тяжело вздохнул. Он предупредил Исака, что они отправляются в старую глухую рыбацкую деревушку, где раньше жили его приемные родители.
Возвращаться в подобные родные места, где прошло твое детство, не самое легкое и радужное, было не по себе.
Наверное, стоило бы многое рассказать Исаку, но, конечно же, не сейчас.
На мальчике и так лица не было. Возможно, до сих пор он испытывал страх за свою жизнь. Но Эвен знал наверняка: больше эти ублюдки не посмеют подойти к Исаку. Ведь у него был один весомый козырь… Впрочем, лучше бы его и не было. Как и всей той грязи, которая потоками омывала никчемную, низкую, постыдную жизнь Эвена. И его прошлое.
Глядя на этого мальчика, Эвен не испытывал никаких надежд на серьезное отношение к себе. Он понимал, что желание Исака «быть рядом» — это ничто иное, как порыв на фоне того чувственного наслаждения, которое он подарил мальчику той ночью. Или им двигало чувство одиночества, желание приткнуться хотя бы к одному, пусть и такому недостойному, но человеку с норвежскими корнями, говорящему на родном для Исака языке.