Милый мой Дикобраз, ты крайне редко и скупо пишешь мне письма. Кстати, на знаменитом моем первом балу я танцевала с крайне неприятным типом, который посмел высказаться пренебрежительно о службе наших военных в колониях. Только мое ангельское терпение не позволило мне дать отповедь этому наглецу, никогда не нюхавшему пороха, разве что в стрельбе по беззащитным пернатым обитателям болот. Вот уж не могу понять этой страсти – палить по всему живому.
За сим буду заканчивать, ибо у меня есть еще одно важное дело, и я хочу успеть сделать его, пока наши не вернулись со званого вечера у графа Н.
Целую и обнимаю, твоя рыжая Киска Кэт.
****
Кэтрин пробежала глазами исписанный лист, промокнула, вложила в заранее приготовленный конверт. Потом сбросила с себя большую часть одежды, достала заранее припасенную простую полотняную блузу и панталоны, подколола волосы, убрала их под просторный мальчишеский картуз, набросила на плечи потрепанную суконную куртку. Осторожно выглянула в коридор, уверившись, что никого поблизости нет, спустилась по лестнице для слуг к черному ходу и выскользнула в холод осенней ночи. Туман и тьма поглотили хрупкую девичью фигурку.
Свою вечернюю прогулку в самые опасные кварталы Лондона Кэтрин задумала давно. Все это время ей не давала покоя история маленького воришки из пассажа. Увидеть незадачливого Чарли Смита больше ни разу не удалось, но девушка помнила адрес: Пятая пристань, сразу за большими бочками. Большую часть пути Кэт преодолела на омнибусе и метро, но в дебри Ист-Энда никакой транспорт не ходил. Чем ближе становилась Темза, тем грязнее казалась мостовая, тем гуще смог и тем больше подозрительных личностей попадалось в темных переулках. Девушка благословляла туман, который позволял быть ей одной из многих, не давал рассмотреть слишком нежное для рабочего паренька лицо, слишком маленькие, даже в грубых башмаках, ноги, слишком изящные руки. Повеяло прохладой и характерным запахом грязной реки.
- Эй, парень, не меня ищешь? – от облупленной стены отделилась фигура, закутанная в огромную шаль, при тусклом свете фонаря над харчевней в кровавой улыбке растянулись накрашенные губы. Голос был хриплым и надломленным.
- Нет, мэм, простите , мэм, где тут Пятая пристань? У меня там приятель живет.
- Э, да ты сосунок совсем. Иди ко мне, приласкаю, цыпленок. Возьму недорого.
- Спасибо, мэм, в другой раз непременно, я сегодня не при деньгах. Так вы не подскажете, где тут пятая пристань?
- Ишь, вежливый какой, ровно лорд. Ну, да тут и важные господа бывают. Пятая пристань вон за тем переулком. А кого тебе там надо?
- Чарли Смит, мэм. Мой приятель.
-Это сынишка Слюнявой Бэкки, что ли? Ну смотри, свернешь в ту улочку, а там отсчитаешь третий дом от угла, халабуда такая с черепичной крышей, они аккурат на самом верху в мансарде проживают, коли Забулдыга Пит еще не выставил за неуплату.
- Спасибо, мэм. Благослови вас Бог.
- Ну, ты, парень, даешь! Богу нет дела до таких, как я, а мне, сказать по правде, до него. Мне бы клиента хоть на полчаса найти, чтобы брюхо набить да джина хлебнуть. Хочешь, я тебя за вежливость просто тут обслужу. Не пугайся, я не заразная, доктор Филипс позавчера обследовал. Нэнси, меня Нэнси кличут.
- Спасибо, мэм, сегодня вы мне и так помогли. Вот, возьмите шиллинг, просто так, идите домой и отдохните.
- Ты переодетый принц?
- Я… меня зовут Колин. Прощайте, мэм.
Дом под черепичной крышей отыскался почти сразу. Лестница оказалась покрыта чем-то скользким и вонючим, скорее всего, обитатели дома не всегда утруждали себя поисками мест для справления естественных надобностей и избавления от помоев. Ступеньки угрожающе потрескивали, стены были скользкими и липкими на ощупь. Дверь в чердачную комнатенку была немного приоткрыта, в щель пробивался тусклый лучик желтого света.
Кэт осторожно постучала, в комнате послышался испуганный шепот, потом скрип, хлипкая дощатая дверца распахнулась, и на пороге возник Чарли Смит собственной персоной.
- Кто это? Что надо?
- Это я, Чарли, Кэтрин. Помнишь, месяц назад в пассаже..
Она не успела договорить, рука мальчика вцепилась ей в рукав и потянула в комнату.