- Ох, мисс Кэтрин, голубушка ты моя, что у нас третий день в доме творится! Молодой хозяин-то совсем сдурел. Пьет беспробудно, девушки-служанки боятся к нему в комнату входить – он им всякие непристойности предлагает. А еще разогнал со двора почти всю живность. Кошку беременную замучил, собак хлыстом отстегал, грозится дом поджечь, – Дженни пылала благородным негодованием.
- Кучер цел?
-Спрятался где-то от греха подальше, он тварь умная.
- В отличие от моего кузена. Ладно, Дженни, я попытаюсь что-то предпринять.
- Возможно, мне стоит пойти в имение с увещеваниями? – предложил мистер Браун.
- Не в обиду вам будет сказано, преподобный отец, да только он и духовную особу в грош не ставит, - охладила пыл Илайи служанка.
- Вам не стоит там появляться, - резонно заметила Кэтрин. – Мой кузен никого не ставит ни в грош. Дженни, а если подмешать ему в выпивку что-то успокаивающее? Авось, проспится и угомонится.
- Он и так что-то принимает, потому что временами выглядит совсем безумным. Бедный мой хозяин, небось, в гробу на том свете переворачивается. Его имение попало в недостойные руки. Сбывается проклятие старой саксонки.
- Нет такого проклятия, которое нельзя победить, Дженни. Спасибо за сведения. Будь осторожна. И скажи девушкам, пусть держаться от моего кузена подальше. Это может быть опасно не только для их чести, но и жизни.
***
« Милый мистер Илайя! Я знаю, что поступаю рискованно и опрометчиво, но не могу иначе. Если не я, то кто же? Мне всегда нравился именно этот девиз Орлеанской девы, куда больше странного: «Кто любит меня, за мной!». А если не любит, так и в бой за правое дело рваться не стоит? А если любит, то корректно ли увлекать любящих людей на смерть, пользуясь их слабостями. Ибо через близких нам людей мы становимся слабыми и уязвимыми. Впрочем, и сильными тоже. Я все болтаю, потому что никак не осмеливаюсь сказать о главном. Но это необходимо сделать. Очень непросто говорить о таком, но вы должны знать: мой кузен, Джейми Маккензи, преступник – убийца и отцеубийца. Я говорю это в здравом уме и твердой памяти, даю отчет своим словам, как бы чудовищно они не звучали. Я доподлинно знаю, что чреда убийств женщин легкого поведения в Лондоне – его рук дело. Я сама разговаривала с такой женщиной, чудом избежавшей смерти, она сумела порезать его руку ножом, у него есть шрам, хотя дома он врал, что вывихнул руку. Вероятно, дяде стало понятно, кто настоящий преступник, он имел с кузеном разговор, и тот его убил. Меня он пытался изнасиловать в Сочельник, но я сумела избежать позора, а, возможно, и смерти. Теперь вы знаете все. Полиции я написала три анонимных письма, но, вероятно, их загипнотизировало имя и положение предполагаемого преступника.
Я попытаюсь остановить моего полубезумного кузена, ибо в таком состоянии он опасен для окружающих. Кто-то должен это сделать. Если со мной что-то случится, сообщите обо мне в Лондон моей подруге, мисс Саре Браун, вашей однофамилице. Больше на всем белом свете у меня никого нет. Хотя, мне хотелось бы надеяться, что мой брат Колин жив. Спасибо вам и Рози за приют и ласку, будьте счастливы. Ваша Киска Кэт.
Р.S. Коралла оставляю вам, купчая на мое имя у меня в саквояже. Там же украшения, которые я оставляю Рози и Саре.
Р. Р.S. Позаботьтесь о коте Кучере из имения, он очень милый и понятливый. »
***
Кэт подождала, пока просохнут чернила, свернула письмо вчетверо, вложила в конверт, подписала и засунула в молитвенник, лежащий на столе. Вечером Илайя откроет книгу и обнаружит это письмо, если она к тому времени не вернется. Кэтрин надела свой любимый мужской костюм, крепкие башмаки, сунула в карман складной нож и вышла на крыльцо. Сегодня был первый по-настоящему теплый весенний день. Копошились на земле скворцы, выискивая червяков и клочки сена для гнезд, пролетающая ворона тащила довольно толстую ветку для укрепления жилища на ближнем вязе, два воробья обхаживали воробьиху, пристроившуюся на низеньком заборчике палисада. Кэт зажмурилась, подставила лицо яркому солнцу, глубоко вдохнула свежий воздух, улыбнулась и сбежала с крыльца. В такую погоду тянуло оседлать Коралла и умчаться в холмы на целый день. Бродить по пожухшей траве, замечая пробивающееся тут и там первые зеленые ростки, наблюдать за полетом пробудившейся от зимней спячки, яркой бабочки, разминать в пальцах и жевать набухшие почки деревьев, искать в чащобах синие первоцветы… Девушка вздохнула и направилась по тропинке, ведущей в усадьбу.