Чарли как раз успел оседлать лошадей, когда услышал отдаленный лай. Ричард сориентировался мгновенно, приказав мальчику садиться в седло и гнать во весь опор, сам бывший ковбой немного задержался, оценивая обстановку. Его конь был много лучше, чем у Чарли, только недавно научившегося ездить верхом. Было ясно, что мул скачки не выдержит, кроме того, он мог немного задержать преследователей. Жаль Серого, но лучше так, чем попасть самим в зубы голодной стаи. Чарли тоже понимал, что пожертвовать вьючным животным придется. С отчаяньем он рубанул ножом по поводьям, привязанным к луке седла:
- Прости, Серый, и прощай.
Ошалевший от ужаса мул сразу начал отставать, через несколько минут путники услышали злобный визг угодивших под копыта псов, истошный рев Серого, торжествующий лай собак. Стараясь не думать о том, что происходит за спиной, Чарли смахнул со щеки злые слезы и пришпорил своего коня. Ричард упорно держался на два корпуса позади мальчика, чтобы в случае, если лошадь маленького приятеля не выдержит, подхватить его к себе в седло. Если же падет и вторая лошадь, оставалось полагаться только на винчестер и кольт. Под копытами лошадей внезапно возникла твердая почва вместо палой листвы. Цокот! Камни! Но откуда здесь, в джунглях, ровная дорога, вымощенная каменными тесаными плитами. Конечно, часть камней разрушилась, меж ними росли кусты и трава, но все равно, это была самая настоящая дорога. Широкая, вымощенная людьми!
Сезон дождей пришел неожиданно. Еще вчера была жара и ясное и безоблачное небо, только вечером, на закате появилось небольшое темное облачко, а ночью поднялся ветер, расшвырял иссохшую листву, натянул грозовых туч, а под утро пророкотали первые раскаты грома, небо прорезали ослепительные зигзаги молний, отверзлись хляби небесные. Поначалу и люди и животные радовались живительной влаге, даже те, кто боялся грозы, выбегали на открытое пространство, подставляли лицо теплым струям, танцевали восторженный танец по колено в лужах. Однако, когда дожди и грозы с удручающим постоянством стали повторяться каждые несколько часов, а земля не смогла вместить всей влаги, стало ясно, что оставаться в низине - губительно. Вот тут и пригодились карты полковника и советы Анат Рамы. Если незначительно уклониться от русла потока, унесшего Колина, то можно подняться на взгорье, на котором стоит древний город. Было решено двигаться в заброшенные руины, ведя усталых лошадей в поводу. Только Томми было позволено оставаться в седле. Это был трудный, выматывающий путь: люди и кони оскальзывались на раскисшей земле и гнилой листве, путь постоянно преграждали сплетения лиан и поваленные истлевшие стволы деревьев. В редкие минуты, когда дождь прекращался, людям и животным досаждали москиты и прочий гнус, тучами вившийся нал головами путешественников. От них немного спасали густые плотные сетки, прикрепленные к полям шляп. Костер удавалось развести с большим трудом, а просушить насквозь промокшую одежду и обувь оставалось недостижимой мечтой. На пятый день, с начала дождливого сезона, усталые странники разглядели сквозь тугие струи ливня циклопические камни сооружений древних зодчих. Появилась надежда, что следующую ночь удастся провести в относительно комфортной обстановке, под крышей, возле огня.
Из дневника мисс Сары Браун
… Давненько я тут ничего не писала, но, полагаю для путешествующей в дебрях индийских джунглей, это простительно. Однако события последних дней вновь вынудили меня взяться за перо, точнее, за карандаш, ибо чернила в этом климате расплываются мгновенно. И пусть моя милая Кэт сколько угодно подтрунивает над моей привычкой записывать все сколько-нибудь значительные события в дневник (сама-то она дневников сроду не вела), но я не изменю своим правилам даже в этих, далеких от цивилизации, условиях. Хотя, цивилизация тут точно есть, только очень древняя, малопонятная и мало привычная нашему пониманию и взору. Итак, на пятый день после начала сезона муссонных дождей мы добрались до развалин древнего, затерянного в лесах, города. Предполагается, что его соорудили в 5-6 веках до нашей эры, а забросили после вторжения Бабура в пятнадцатом веке. Сказать, что он впечатляет, ничего не сказать. Сам город занимает не менее нескольких десятков гектаров, мы пока не сумели его весь не то что исследовать, а даже просто обойти. Я насчитала тут больше двадцати храмов, несколько общественных зданий, три огромных дворца, а еще есть трехэтажные дома, бассейны, статуи, странные каменные колесницы и ворота, храмы-ступы, несколько гротов и пещер, множество обычных жилых зданий. И все это покрыто резьбой, лепниной, рисунками-фресками… Конечно, город находится в полном запустении. Он порос деревьями, травой, увит лианами, камни частично разрушились и осыпались, но даже в таком виде он впечатляет сильнее, чем соборы Лондона и Парижа. Сколько труда приложили маленькие смуглые люди, сотворившие это чудо безо всяких инструментов и технических изобретений. Меня особенно потрясла лежащая в густой траве статуя юноши, чело которого было увито плетью белых душистых цветов. Словно сама природа отдавала дань уважения подвигу человеческого труда. Захотелось поднять скульптуру и вновь воздвигнуть на постамент. В руинах за это время поселилось огромное множество всякой живности. Тут, конечно, же есть множество змей, как ядовитых, так и неопасных, а также ящериц, птиц, грызунов, но больше всего нахальных диких обезьян. Они странно смотрятся среди величественных колон и на алтарях позабытых храмов. Человека эти животные совершенно не боятся, ведут себя нагло и беспардонно. Вчера увели у меня из-под носа мою любимую чашку. Взамен Кэт подарила мне набор: серебряная чашечка и маленький кинжал в серебряной оправе. Я знаю, что это подарок ее брата, но она предложила от чистого сердца и не приняла отказа. Придется носить дорогой подарок в сумочке у пояса, дабы он тоже не стал добычей хвостатых наглецов.