Не доверив никому такую важную миссию, Василий Петрович сам сел за рояль. Дочь встала рядом с ним. Он заиграл знакомый мотив, и Рита затянула «Медлительно влекутся дни мои...». Даже принимая во внимание то, что я был в замешательстве, могу поклясться, что пела она потрясающе. Голос у неё был сильный и довольно низкий для девушки её возраста. Лицо её сохраняло бесстрастное и строгое выражение, она почти не двигалась. Я наблюдал за реакцией остальных присутствующих. Про Василия Петровича и говорить не приходилось - он с упоением, закрыв глаза, аккомпанировал своей любимой дочери. Николай, развалившись в кресле, довольно покачивал головой в такт музыке. Любопытное зрелище представлял Юрий. Он как бы весь сжался на краю кушетки, напрягся и, почти не моргая, с восхищением взирал на Риту. Тут и думать нечего - было абсолютно ясно, что он влюблён в неё. Рита спела ещё романс «Соловей», благодарные слушатели искренне поаплодировали и мы все вышли в сад. Было около пяти часов и свет уже переменился на вечерний. Зной сменила прохлада. Василий Петрович расположился в плетёном кресле с сигарой, Рита села рядом с ним и принялась за вышивание. Юрий отправился в глубину сада - посмотреть, как цветёт сирень. Мы с Николаем сели на скамью под яблоней. Между нами снова завязался неторопливый разговор. Я решил расспросить его о Юрии. Из нашей беседы я узнал, что знакомы они с детских лет, с самой той поры, как Николай стал обучаться в пансионе. Они были закадычными друзьями и мечтали поступить в один университет. Но смерть матери нарушила их планы. Николаю пришлось вернуться домой, чтобы приглядеть за отцом и сестрой. Из его слов, интонаций я смог сразу понять, насколько он любит свою семью. Отец и сестра для него на первом месте - важнее учёбы и карьеры. И эта черта в Николае мне неимоверно импонировала. Он же, в свою очередь, задавал мне вопросы о жизни дома, о моей невесте и сёстрах. Я с радостью рассказывал о том, что в жизни мне посчастливилось быть окружённым столькими замечательными женщинами. Лёгкая досада сквозила в его вздохах. Но он сердечно за меня порадовался и добавил: - Женитьба - дело хорошее, молодое, важное. Но я, пока не буду уверен в том, что любимая сестра в надёжных руках, сам и не подумаю искать невесту.
Вскоре из густых зарослей сирени вышел Юрий, державший в руках пышный букет из разноцветных веточек. Он с поклоном преподнёс его Рите. Та вежливо приняла подарок и поклонилась в ответ. Остаток дня прошел в непринуждённых разговорах. После ужина Рита удалилась к себе. Василий Петрович позволил себе ещё немного помузицировать. Мы с Николаем сыграли несколько партий в шахматы. К десяти часам все начали готовиться ко сну.
Отчего-то за городом я всегда плохо сплю. То ли день, проведённый в праздности тому виной, то ли полнолуние сказалось, но посреди ночи я вдруг проснулся. В комнате было душно, и я распахнул окно. Ночь была очень свежая, а небо усыпано звёздами. В городе такого не увидишь. Меня потянуло в сад. В нём стоял дурманящий аромат сирени. Светили звёзды, пели соловьи. Я присел на скамью под яблоней и закрыл глаза. Моё единение с природой было нарушено противным скрежетом и скрипом оконной рамы. На втором этаже, в единственной комнате, где горел свет, кто-то открыл окно. Оттуда в заросли сирени полетел пышный букет, преподнесённый Юрием. Так я понял, что это была комната Риты.
На следующий день встали поздно. После завтрака Василий Петрович отправился в город, сделать необходимые покупки для предстоящего визита гостей. А я с молодёжью отправился на прогулку к Ясенево. Так как вчера мне не довелось видеть Риту вне общества отца, сегодня я наблюдал за ней с большим интересом и вниманием. Я всё ещё не мог определиться с моим отношением к ней. Однако, её поведение меня весьма озадачило. Казалось, либо я совсем перестал разбираться в людях, либо эта девушка меняла цвета, как хамелеон. Походка у неё была быстрая и уверенная. Она не брела, не прогуливалась, не раскачивалась при ходьбе, как обычно это любят делать женщины. Прямая осанка, быстрые и уверенные шаги - никакого ныне модного дамского романтизма. Она ни к кому не жалась, никого не держала под руку. Со стороны могло показать, что она всех ведёт за собой. Будто никто, кроме неё не знает дороги. Она сама выбирала путь и без колебаний по нему шагала. Ни разу не заметил я, чтобы она обернулась или посмотрела по сторонам - только вперёд.