Неуклюжий Николай даже не пытался поспеть за ней. Он брёл вразвалочку рядом со мной и беспрестанно рассказывал о каких-то книгах, которые читал когда-то. А вот Юрий, показавшийся мне вчера таким изящным и галантным, сегодня внушал жалость, если не призрение. Он пытался поспевать за Ритой, шагал с ней не в ногу то слева, то справа, пытаясь быть к ней, как можно ближе. Что-то рассказывал, пытался шутить или хотя бы просто выглядеть причастным к её существованию. Что касается Риты - казалось, она его не замечала. Изредка односложно отвечая на его тирады, она продолжала независимо шагать, не давая подстроиться под её темп. Ни разу, ещё даже со вчерашнего дня, я не слышал её смеха. Поскольку мы с Николаем шли позади, эта нелепая картина представала во всей красе. Невольно мне на ум пришло сравнение с бизоном и назойливым слепнем, который никак не улетит. Было абсолютно ясно, что Юрий приезжает гостить к Широковым отнюдь не из-за своего друга. Я пытался понять, как реагирует на эту ситуацию Николай, но он всё шёл и твердил о своих книжках, будто бы не обращая внимания на идущих впереди нас.
Мы дошли до Ясенево. Знаете, эта деревня была из того типа, если вы могли видеть, которая существовала лишь для удобства дворян из близлежащих имений. В ней было много магазинов и мало жилых домов. По сути, в неё ездили жители усадеб, когда им срочно что-то было нужно, а в город ехать не хотелось. Там мы долго не задержались, а пошли дальше - к речке. С высокого, поросшего вереском, берега открывался живописный вид на полноводную реку, просторные нивы и виднеющийся вдали лес. Мы постелили на мягкую траву старую шотландку и присели, чтобы пообедать. Я снова взглянул на Риту. В её взгляде не было той покорной застенчивости, что вчера она разыгрывала перед отцом. Напротив, та самая «поволока», которую я смог заметить вчера, при первом взгляде на неё, показалась ещё отчётливей. Какой-то задорный огонёк теплился в её тёмных глазах. Каким-то образом он перекликался с уверенной походкой и выброшенными из окна цветами. На деле же она по-прежнему была немногословна, в основном она лишь отвечала на вопросы брата. Позже мы прогулялись в дальний лес. Я, наконец, увидел березняк, которым все так восхищались. На одной из берёз я заметил венок из луговых цветов, тот самый, который Юрий подарил Рите по пути в лес. И мне совсем не показалось, что она его случайно здесь забыла.
Вернулись мы только к ужину. Василий Петрович рассказал нам о своей поездке и подробно расспросил нас о прогулке. Он сообщил о своей встрече с Самойловым, который завтра же вместе с родственниками обещался в гости. Эта новость лишила меня сна и на эту ночь тоже.
Не то, что бы был застенчивым, боялся новых людей или не любил заводить знакомства, просто я не любил столпотворения народа. Учитывая небольшие размеры имения Широковых, для меня оставался загадкой будущий принцип размещения гостей. А ещё я немного жалел Юрия. Внимательный наблюдатель не может не обратить внимания на его бесплотные попытки ухаживать за Ритой. При этом выглядит он так жалко, что сердце кровью обливается. Мне не хотелось, чтобы ещё больше народу видели это. Вдруг среди новых знакомых найдутся подлецы, что посмеют насмехаться над бедным парнем? С другой стороны, мне хотелось посмотреть, как будет вести себя Рита в кругу незнакомых людей и как ещё проявится её характер.
Гости оказались весьма пунктуальны, а моя матушка назвала бы их «ранними пташками». Они прибыли в имение Широковых ровно в полдень. Самойлов Никанор Алексеевич с женой Зинаидой Игнатьевной были парой преклонного возраста - им обоим было под шестьдесят. Их взрослые дети давно уже жили отдельно со своими семьями. С ними же приехала младшая сестра Зинаиды Игнатьевны - Лидия Игнатьевна Клейменова и её сын Павел Андреевич с женой и детьми. Самойлов был седым худощавым человеком, с острым подбородком и крючковатым носом. Жена была, чуть ли не на голову выше него. Она запомнилась мне надменным взглядом и порывистыми движениями. Они с сестрой были очень похожи, но Лидия Игнатьевна была ниже ростом и полнее. Павлу Андреевичу на вид было тридцать с хвостиком. Он был подтянутый и респектабельный мужчина, с приятной располагающей к себе внешностью: кудрявыми тёмными волосами и усами, выстриженными по последней моде. Когда я увидел его впервые, на ум пришёл Пушкин с его «Как денди лондонский одет...». Жена его, Вера Анатольевна на вид была младше на два-три года. Высокому Павлу Андреевичу она едва доставала до плеча. Её можно было назвать полной, но той приятной полнотой, что так волнует мужчин. Рыжеволосая, голубоглазая и очень милая на лицо, она открыто и приветливо улыбалась. Старшему их сыну Евгению было лет шесть, а младший сын Митенька лишь недавно научился ходить. Василий Петрович нас всех друг другу представил. На меня визитёры произвели самое хорошее впечатление, и я был даже рад знакомству с такими приятными людьми. Но, как известно, первое впечатление обманчиво, а лучший способ хоть немного узнать человека - послушать, какие беседы он ведёт за обедом.