- Вера, не нагоняй тоски, прошу тебя. Какой резон разъезжать по гостям, коль придётся танцевать с собственной женой? - он недовольно всплеснул руками и направился к Рите, около которой уже несколько минут топтался Юрий в безрезультатных попытках пригласить её на танец. - Вашу руку, мадемуазель, - чуть слышно проговорил он, изящно поклонившись. Рита без колебаний подала ему руку, и они вышли на середину залы. Было заметно, что Вера Анатольевна тоже хочет танцевать. Я не стал медлить и пригласил её составить мне пару. Она лучезарно улыбнулась и сразу же согласилась.
- Ах, право, как же хорошо, что Вы меня пригласили, - ворковала она. - Я так люблю танцевать! Надо признать, что двигалась она очень легко и грациозно, и состоять с ней в паре было очень приятно. Хотя, если задуматься, я не очень люблю танцевать. В это же время, я наблюдал краем глаза за поведением Риты. И она, и Павел Андреевич молчали, но она очень выразительно поглядывала на него из-под опущенных, отнюдь не от смущения, ресниц. Также я не забыл посмотреть на Юрия. Как и следовало ожидать, такое положения дел его совсем не радовало. Он сидел на самом краю кресла и рассеянно смотрел на кружащиеся пары.
После танцев мы отужинали. Приятно отметить, что в этот раз обошлось без споров и оскорблений. Непринуждённую беседу на пустяковые темы поддерживали в основном Василий Петрович и Самойловы. После ужина мы вернулись в гостиную. Мужчины раскурили сигары и принялись за шахматы и карты, а некоторые женщины занялись вязанием. После девяти Вера Анатольевна напомнила, что ей пора укладывать детей. Василий Петрович просил гостей остаться на ночь и не утруждать себя дорогой, но они вежливо отказались и начали собираться. Сборы затянулись и в образовавшейся в гостиной сутолоке, я почувствовал себя ужасно уставшим. Я вышел в сад насладиться вечерней прохладой и одиночеством и направился к полюбившейся мне скамье под яблоней. Сложно передать словами каково было моё удивление, когда ещё издалека я увидел, что её занимают двое затерявшихся в суете людей. Конечно, моё воспитание не позволяло мне подслушивать, что услышав расстроенный голос Риты, я не смог сойти с места, а так и застыл за сиренью.
- Жестокий! Какой Вы жестокий! - причитала она. Мог бы поклясться, что в это время она строила ту самую раздосадованную гримасу, которую так любят использовать женщины во время споров. - Вы же мне обещали! - не унималась она.
- Лебёдушка моя, я же говорил, - неожиданно нежно начал Павел Андреевич. - Обстоятельства изменились. Я над ними не властен. Увы!
- Но что же мне делать? Вы же видите, этот Мартьянов мне житья не даёт! Он меня замуж звал! Два раза! - этим, как я понял, она хотела вызвать что-то сродни ревности.
- Замуж? - голос Клейменова не казался удивлённым. - Что же в этом плохого, лебёдушка? По-моему, он приличный молодой человек. Я бы советовал не торопиться отказывать...
- Ох, как Вы можете так говорить? Я в жизни за него не выйду!
- Отчего же? Он показался мне достойным юношей. Чем он не хорош?
- Всем хорош, да только он - не Вы! - голос Риты задрожал. - Брат сказал мне, что рано или поздно, но мы с ним поженимся. А я не хочу этого! Он и противен мне лишь от того, что меня принуждают согласиться, - она заплакала.
- Ну-ну, лебёдушка, полно. Знаешь, как говорится, стерпится... - он не успел закончить.
- Нет! - Рита перешла почти на крик. - Как Вы не понимаете, я ведь люблю Вас!
- Рита, - строго сказал Павел Андреевич. - Мы с тобой уже обсуждали это столько раз...
- Не хочу! Не хочу слушать! Хотите, в ноги Вам упаду, что угодно сделаю, только...
- Рита! Немедленно прекрати это! Ну-ка, быстро вставай! - в голосе Клейменова появилось смятение.
- Да, Рита, встань, - послышался ещё один голос. Он предательски дрожал. После этого, я не мог не посмотреть сквозь ветки на происходящее. А увидел я следующее: около скамьи, согнувшись, стоял Клейменов. На земле, обнимая его ноги, сидела заплаканная Рита. Рядом с кустом сирени, весь в цветах и листьях стоял Юрий, и трясся от негодования и смущения. Лицо Павла Андреевича вдруг сделалось холодным и строгим. Он одним порывистым движением поставил Риту на ноги и развернулся, чтобы уйти. Юрий несмело подошёл к нему и, запинаясь, пролепетал «Я вызываю Вас на дуэль...». Клейменов заливисто рассмеялся, а потом громко и чётко произнёс: - Сударь, извольте обойтись без глупостей. Просто смешно: кто в наше время стреляется?.. - после он уверенным шагом направился к дому. Рита стояла, не двигаясь, провожая взглядом Павла Андреевича. Юрий взял себя в руки, насколько ему это позволял его характер, и подошёл к ней.