Павел Гросс
Вьетконг
Санта-Клауса я съел во вторник. После того, как начался проливной дождь…
— Давай-давай, — упрямо процедил сержант, — дуй вместе с ним. И не брюзжи о легкой жизни. Нет ее… И ни о чем меня не спрашивай. Я поступаю так, потому что убежден, что так правильно. Долг — прежде всего, остальное — шелуха!
Я посмотрел на Санту. Интересно, почему он еще не сбежал?
— Стив, — сержант оборвал мои мысли, — у тебя три минуты. "Оклахома" будет в квадрате 9:13 через час.
"Ок-ла-хо-ма"… Вчера вечером Чез, Никсон, Билл и Маг тоже уходили встречать "Оклахому". Чез, Никсон, Билл и Маг тоже исполняли свой долг. Чез, Никсон, Билл и Маг верили до последней минуты в то, что поступают правильно. Прежде всего — долг.
Я посмотрел на уродливые кресты. Бруклин — Чез, Даллас — Никсон, Нью-Йорк —
Билл и Вашингтон — Маг.
— Чез, Никсон, Билл и Маг…
— Ты что-то сказал?
— Нет-нет, — я поднял винтовку, — это я так. О своем…
— Сверим часы.
На моих "капельках" было без четверти двенадцать. До обеда рукой подать, а жрать нечего. Если "Оклахома" действительно прибудет в квадрат 9:13 в положенное время — можно считать, полдела сделано. Что для солдата на войне самое важное?
Правильно, не урчащий с голодухи желудок. Все остальное вроде пиф-паф само собой приложится.
— Одиннадцать сорок пять.
Сержант кивнул и, глядя на кресты, сказал:
— Что ж, с богом.
— Проща… До встречи…
Когда мы спустились с пригорка, Санта внезапно остановился. Я присел и, положив винтовку себе на колени, стал пристально смотреть на Санту. Прямо за ним раскинулось неровное поле в бледно-зеленых пятнах. Точно такое поле находится за моим домом. Даже пятна на нем, как мне кажется, имеют такую же, как эти, форму.
Но мой дом… Боже, он далеко — в Айдахо. Санта, покрутив головой, вытянул руки и приподнялся на цыпочках. Спустя несколько мгновений он, глядя на меня, вздохнул.
— Ты что-то услышал?
Санта описал указательным пальцем полукруг в воздухе и потом несколько раз помахал руками.
— Что ты хочешь сказать?
Тьфу, будь ты проклят! Как я мог забыть, что Санта немой! Он попал в наш отряд в ноябре. После захвата небольшой деревушки. От нее до Меконга десять минут ходьбы.
Санту мы нашли под обломками хижины. Странным было то, что все вокруг выгорело, а место, где прятался Санта, не пострадало. Наши летчики старались от души, заливая напалмом деревню. Санта лежал на земле целый и невредимый — ни единой царапины. Сержант резко поднял Санту и просунул ему в рот нож… Мы и слова не могли произнести, когда увидели в его руках язык, похожий на маленькую красную тряпочку. И еще… В деревне, кроме Санты не было ни одного человека.
Похоже, люди покинули деревеньку за несколько часов до начала атаки…
Санте можно было доверять, так как после его появления в отряде (сержант взял Санту проводником), с нами стали происходить совершенно необъяснимые вещи.
Однажды, пробираясь к лагерю вьетконговцев, мы попали в засаду. Вероятно, кто-то предупредил желтопузых. Ловушка захлопнулась в тот момент, когда сержант отдал приказ о захвате лагеря. Высокий Билл — парень из Техаса, так мы его звали — засаду заметил первым. Он, взяв огонь на себя, выскочил на небольшую полянку и обрушил на узкоглазых маломерков свинцовый ливень. Вьетнамцы, не ожидая такого натиска, через некоторое время отступили. Уже в лагере мы увидели, что куртка Билла превратилась в противомоскитную сетку. Его должны были убить раз пятьдесят или шестьдесят, но… На теле Высокого Билла не было и царапины. Он, не веря в провидение, случайно посмотрел на Санту, который, сидя у обгоревшего дерева… молился. Так нам, по крайней мере, показалось. Другой необъяснимый случай произошел во время минирования моста, переброшенного через речушку Хонгха. Этот мост находится в миле от деревеньки Пхе По, в которой располагался наш временный лагерь. Когда минирование закончилось, рядовой Блоук по халатности поджег бикфордов шнур. Такое иногда случается. Блоук накануне минирования перебрал виски, и к утру даже не успел протрезветь. А так как с людьми у нас было совсем худо, решено было взять и его. Дикая ситуация… Пятьдесят килограммов тротила, корявый скелет моста и мы, ошарашено взирающие на горящий шнур. Когда от огня до шашки осталось не больше пяти миллиметров, внезапно у "закладки" появился Санта.
Мы даже не смогли понять, как это произошло, ведь Санта остался в лагере. Он улыбнулся, коснулся руками груди, несколько раз топнул ногой и глубокомысленно покивал. Через мгновение на месте "закладки" разверзлась пропасть. Санта, глядя на нас, осторожно подтолкнул ногой к провалу туго связанные между собой тротиловые шашки. Гулкое эхо взрыва послышалось откуда-то снизу…