После того как по горячим следам было проведено расследование и ботинки нашлись прямо около того места, где стоял дозор, дальнейшее выяснилось довольно легко, невзирая на то что главный виновник произошедшего, Янган, упирался до последнего. Смотрел честными глазами на вопрошающих и даже пытался гадать, кто мог такое сотворить. Мол, прошел мастеровой по тропе, а что дальше было – не ведает. Лишь мелькнувшая на лице удовлетворенная и злая улыбка расставила все по своим местам: поганец еще не до конца научился сдерживать свои чувства.
Дальше все пошло как по маслу. Припугнутые Дмитром подельники раскололись быстро, посмотрев на дыбу, сооруженную им на скорую руку. А всего-то и требовалось: веревка, перекинутая через сук, и разожженный под ней костер. Бог весть чего они надумали по этому поводу! А он, может быть, просто котелок собирался повесить над огнем таким забавным образом! Или в своем воображении они уже висели на этой веревке с заломленными назад руками? Ладно, это их дело! Хотя… Кто знает, к чему пришлось бы прибегнуть, если нашкодившие малолетки продолжили бы упорствовать.
К моменту разоблачения Алтыш уже убежал за лекарем и к воеводе, поэтому думать, что делать дальше, пришлось им со Сварой. Дело-то непростое! Побитый мальчишка остался за главного среди мастеров, так что речь шла о нападении на представителя власти! Ни больше ни меньше! Однако, пока суд да дело, страсти у недорослей разгорелись нешуточные: взяв за пример осенний поход Гондыра, шесть десятков ветлужских сорвиголов окружили место проживания черемисских мальчишек и стали требовать с них поединки, подкрепив свои претензии несколькими самострелами. Вызов проводили по-честному, как удмурт в свое время и делал: приглашать в круг можно было по очереди от сторон, а выбор оружия оставался за вызывающим. Как и осенью, местная пацанва тоже указывала почти на одного и того же.
«Вот он, кстати, едва стоит на ногах! – Взгляд Дмитра невольно метнулся на ближний к нему десяток. – А уж рожа… Васильки и то среди ржи бледнее смотрятся. Ха! Ладно хоть местные заводилы решили, что черемисская мелюзга еще не готова использовать настоящее оружие, поэтому предлагали им драться лишь деревянными мечами или просто голыми руками! Все-таки Свара и Алтыш проводили занятия с наиболее подготовленными из них на железных клинках, могли и…»
Дмитр вздохнул, вспоминая, как вчера под вечер прибежал на место действия, где разгорячившиеся малолетки уже начали доставать ножи. Пришлось ему поработать руками, чтобы предотвратить намечающуюся свалку. А потом еще всю ночь бдеть вместе с Алтышом, чтобы расшалившиеся юнцы не напортачили до прихода воеводы. Правда, заняться было чем: за свое дежурство они успели угомонить приличную бутыль, а заодно обсудить не очень хорошую новость, которую буртас принес из Переяславки. Воевода за что-то рассердился на своих ближников и объявил им, чтобы без его соизволения они даже взгляд не смели бросать в сторону хмельного.
«Ну да ничего, этих не жалко, пусть помучаются! Лишь бы на простых воев такие порядки не спустились! Или хотя бы минула чаша сия их учителей!»
– Решили сами наказать своих обидчиков, забыв, что есть я, поручившийся за их жизнь своим словом? – продолжал тем временем воевода, стоя перед переяславскими и отяцкими мальчишками. – Или, может быть, есть желание подменить собой копу, на которой ваши отцы и деды вершат правосудие общины?! Я обещаю, что лично повыдираю клыки тем волчатам, которые заиграются! Понятно?.. Ваше наказание еще наступит, а пока слушайте, что я думаю насчет минувших событий!
Воевода подошел к черемисским десяткам и медленно повел вдоль них глазами, заставляя отроков опускать свои взгляды или прятать лица за спинами впередистоящих.
– Ваши жизни не в моей власти, но вы на моей земле! На нашей земле! И никто не позволит вам устанавливать тут свои порядки! Шакалье из ваших рядов подняло руку на моего человека! Моего!!! И только за это я лично спрошу немалую виру в его пользу! Кроме того, ваши рода ответят за то, что мы потерпели убытки и теперь находимся не в такой безопасности, как прежде! У нас не так много мастеров, чтобы мелкая шваль точила о них свои зубы! Они неприкосновенны, понятно?! Мы не сможем делать оружие и новые товары без них! Это сотни и сотни гривен серебра, и вы понесете за это ответ! – Уловив тень насмешки, мелькнувшую на лицах злополучной троицы, Трофим придвинулся к ним поближе и отчетливо прошипел: – Решили, что я безмерно добр и лишь языком могу трепать в вашу сторону? Попробуйте еще раз ухмыльнуться – тут же вздерну сомневающегося в моем праве карать и миловать! – Воевода развернулся к стоящему недалеко Мстише и уже более спокойным голосом закончил: – Он заговорил? Ты у него спросил, что я велел? Доведи до всех, какое наказание он хочет для обидчиков!