К вечеру защитники потеряли от артобстрела убитыми или тяжелоранеными 30 человек и еще около сотни получили легкие ранения. Их позиции были окутаны облаками гари и пыли, когда артиллерия внезапно замолчала, и десантники увидели, как из траншей противника поднимаются ряды пехотинцев в шлемах из прессованной бумаги и рубашках цвета хаки с камуфляжем из листьев и бегут в атаку. Артиллерийский огонь и воздушные удары напалмом выкашивали их ряды — в общей сложности за две недели обороны базы Даффи вызывал поддержку Cobra и авиации 188 раз, — но вскоре два самолета получили серьезные повреждения, а один рухнул на землю. В конце концов оставшиеся в живых северяне отступили, оставив на поле боя запах горелой плоти.
Но запасы боеприпасов стремительно иссякали, численность гарнизона тоже, так что вьетнамский командир и Даффи пришли к выводу, что дальнейшая оборона базы бессмысленна. Возобновившиеся удары B-52 дали возможность выжившим защитникам отступить: с наступлением темноты 14 апреля 167 человек, ослабленных многодневным напряжением, ранами и голодом — запасы продовольствия кончились два дня назад, — спустились с высоты и двинулись на восток. На следующее утро, когда они ждали эвакуационных вертолетов, противник нагнал их с тыла, и снова завязался бой. Два вертолета Cobra нырнули к земле и сдерживали северян огнем из пулеметов и ракетами, в то время как четыре Huey, один за другим, благополучно забрали бо́льшую часть десантников. На земле осталась одна группа вместе с Даффи. Прилетели еще два вертолета Cobra и принялись отгонять северян, чтобы позволить приземлиться последнему Huey. Обессиленные десантники с благодарностью забрались на борт под градом пуль, легко прошивавших тонкий корпус. Второй пилот был ранен еще на земле, и, когда они уже поднялись в воздух, — Даффи стоял на полозьях и отстреливался — две пули АК-47 прошили Хаю ногу. Он почувствовал, что валится за борт, и в этот момент советник схватил капитана за разгрузочный жилет и рывком затащил обратно. Пока Huey летел к базе, Даффи пытался помочь раненному в грудь бортмеханику, но тот через несколько минут умер — за день до того, как должен был покинуть Вьетнам.
Всего 37 из 471 военнослужащего гарнизона «Чарли» и защищавшего его 11-го воздушно-десантного батальона остались в живых и были эвакуированы на вертолетах. Вскоре после «Чарли» пали базы «Дельта» и «Метро», а 24 апреля северяне захватили крупную базу в Танкане и сам город. Даффи, офицер спецназа, позже был награжден крестом «За выдающиеся заслуги». О напряженных отношениях между американцами и вьетнамцами написано так много, что эта героическая сага 11-го батальона и та роль, которую сыграл в ней американский советник, заслуживают особого внимания. Оборона «Чарли» остается источником гордости для южновьетнамских ветеранов, помогая хотя бы отчасти затмить такие позорные эпизоды, как сдача «Кэмп Кэрролл».
Между тем к северу от г. Куангчи разворачивались яростные баталии с участием танковых сил. Когда танкисты М-48 подбили первый T-54 в наступающей колонне, ликующие южновьетнамские пехотинцы вскочили на ноги и принялись аплодировать, крича: «Это было, как в кино! Им конец!»[1248] Разумеется, это было не так. Офицер ВСРВ писал: «Один сектор горизонта полыхал и выбрасывал клубы гари, смешанной с едким зловонием горящей плоти и запахом кордита» — это горел склад боеприпасов в Айту. Вскоре артиллерия ВНА начала обстреливать городские кварталы Куангчи. Абрамс так прокомментировал происходящее: «То, что Зяп здесь устроил, в баскетболе называют прессингом по всему полю. Он бросил в это чертово наступление все силы, которые у него есть!»[1249]
Причем было очевидно, что Ханой сделал это вопреки воле русских. 20 апреля, несмотря на новый всплеск войны в Индокитае, Киссинджер встретился в Москве с советским лидером Леонидом Брежневым, который выразил свою готовность провести встречу с Никсоном. На протяжении всего этого года СССР продолжал громогласно осуждать американское вмешательство во Вьетнаме и поставлять оружие на Север, однако за закрытыми дверями открыто давал понять, что его главным приоритетом является разрядка напряженности, и в частности решение таких вопросов, как ограничение стратегических вооружений, а вовсе не исход войны во Вьетнаме. Точно так же, как правительство США поддерживало Сайгон главным образом по внутриполитическим причинам, Китай и Советский Союз продолжали поддержку Ханоя почти исключительно из идеологических соображений, чтобы сохранить свою репутацию лидеров социалистического мира.