На Гуаме обслуживанием Stratofortress занимались 5000 человек технического персонала, работавших в так называемых велосипедных мастерских. Поддержание эксплуатационной готовности этих далеко не новых монстров — разработанные в 1949 г., они были поставлены на вооружение ВВС США в середине 1950-х гг., так что некоторые бомбившие Ханой самолеты были старше 17 лет, — требовало титанических усилий. Stratofortress имел десять независимых гидравлических систем и четыре мощных генератора, работавших от газовых турбин, которые, в свою очередь, раскручивались потоками сжатого горячего воздуха от двигателей температурой около 250 °C. Утечка могла иметь катастрофические последствия, поскольку эти воздуховоды проходили рядом с электролиниями управления, топливными баками и кислородными магистралями.
В горячие периоды на базе «Андерсен» или «Утапао» техперсонал успевал заправить Stratofortress топливом и загрузить бомбами всего за четыре часа — вдвое быстрее, чем предусматривала стандартная инструкция, — и провести инспекцию всех основных систем за восемь часов. Максимальная внутренняя нагрузка в отсеке вооружений составляла 84 бомбы массой 227 кг, которые подвешивались на кассетные держатели. Манипулирование боеприпасами, хранившимися при температуре выше 37 °C и в условиях предельно допустимой влажности в сезон дождей, требовало огромных предосторожностей. Наземный техперсонал проявлял героические усилия: когда на одном самолете во время выруливания на взлетно-посадочную полосу взорвалась шина, техники заменили ее вместо обычных 150 минут всего за 15 при полной бомбовой нагрузке и без остановки двигателей.
Перед каждым боевым вылетом планировщики часами обсуждали цели, выносные ориентиры для бомбометания и оптимальные оси атаки среди мозаики позиций ЗРК и РЛС, отмеченных на картах и аэрофотоснимках, сделанных высотным самолетом-разведчиком SR-71. Два звена по три B-52, несущих вместе с внешней бомбовой нагрузкой на подкрыльных пилонах до 30 тонн боеприпасов каждый, могли сровнять с землей все, находящееся на площади 1 км × 3 км: метод «ковровых бомбардировок» достиг своего леденящего кровь совершенства. Экипажи получали частные боевые приказы с учетом последних разведданных и выбранных целей. Цели могли быть расположены в зоне либо высокой, либо низкой угрозы, в зависимости от плотности наземных средств ПВО. Миссии с пометкой «Press-on» — букв. «прессовать» — означали, что цели имеют приоритетное значение и экипажи должны прорваться к ним и уничтожить, несмотря на любой уровень противодействия и повреждения самолетов.
После предполетного инструктажа капелланы предлагали католикам обряд соборования — некоторые считали его полезным, другие шарахались. Экипажи ехали к своим самолетам, груженные спасательными жилетами с бугрящимися карманами, коробками с сухпайком и большими портфелями, набитыми технической документацией к самолету, расчетными таблицами по бомбометанию, астрономическими навигационными картами и секретными инструкциями. Также они везли комплекты теплой одежды, которые могли не понадобиться, если система отопления самолета функционировала нормально, но могли стать вопросом жизни и смерти, если та выходила из строя и температура в кабине падала до –56 °C.
Летчики-истребители назвали B-52 «Баффами», или «Большими уродливыми жирными ублюдками» — Big Ugly Fat Feller, где последнее слово часто заменялось куда менее пристойным Fucker. Стратегическое воздушное командование предпочитало более горделивый термин — «парад слонов», описывая колонну массивных крылатых монстров, движущихся по рулежной дорожке на взлет. Зрелище взлетающих «Баффов» обычно собирало толпу зрителей — наземного персонала и свободных от боевого дежурства экипажей, которые стояли группками в зоне стоянки и обслуживания, рядом со служебными постройками и на балконах. Один за другим «Баффы» набирали скорость и тяжело отрывались от земли, отрыгивая струи черного дыма из сопел двигателей, натужно работающих в форсажном режиме.