На протяжении семи лет плена Рэмзи имел временный доступ всего к пяти книгам: «Приключения Тома Сойера», «Трое в лодке, не считая собаки», «Жизнь Дэвида Копперфилда» и двум работам австралийского коммуниста Уилфреда Бэрчетта. Библия, по понятным причинам, была запрещена, что доставляло дополнительные страдания верующим пленным. Однажды Рэмзи и Кук услышали по радио Би-би-си отрывок концерта Баха: «Мы оба плакали, как дети». На пятый год плена Рэмзи разжился колодой карт, которыми он раскладывал пасьянс «Солитер». Что касается мечтаний, то «иногда я представлял, как я в сшитом на заказ костюме от Brooks Brothers за $600 и паре элегантных туфель от Florsheim Imperials стою перед самым роскошным отелем на Лас-Вегас-Стрип у капота своего „Мерседеса 600“ и небрежно обнимаю красотку с восхитительными формами… потом я вставляю эту цветную фотографию 15×20 в рамку с подписью „Жаль, что тебя здесь нет“ и посылаю одному из наших охранников, который, как я сильно подозревал, питал тайное пристрастие к подобным вещам… Но такие мечты о мести меркли по сравнению с мечтами о вангоговских полях с вангоговским солнцем над ними, о горячей ванне, кока-коле, умных беседах и классической музыке на 90 децибел»[1358].
Рэмзи много размышлял на философские темы и о квантовой механике: «Поскольку крохотный мирок, в котором я был вынужден существовать, был абсолютно вне моего контроля, мне казалось разумнее всего занимать свою голову мыслями о Вселенной. Это была своего рода умственная мастурбация»[1359]. За семь долгих лет плена изредка находился повод для смеха: однажды курица упала в уборную, вылетела оттуда и отряхнула свои перья на политработника, которого никто не любил. В другой раз один из пленных серьезно заболел и не пришел на обед, на который было подано мясо обезьяны. Один американец взял с тарелки лапу примата и с наигранным вниманием осмотрел ее: он сказал, что хочет удостовериться в том, что не ест своего товарища. Время от времени кто-то из пленных умирал от болезни, что становилось тяжелым ударом для остальных. Дон Кук, которого Рэмзи назвал «образцом человеческой стойкости… человеком, который подбадривал меня своим примером и помогал держаться»[1360], умер от малярии в 1967 г. Майор Джон Шуманн несколько лет числился пропавшим без вести — впоследствии Рэмзи сообщил, что советник умер в лагере для военнопленных от почечной недостаточности.
К счастью для своего рассудка, Рэмзи лишь спустя много лет после освобождения узнал, что Вашингтон мог бы сократить срок его мытарств на полтора года, если бы захотел. В декабре 1970 г. в руки южновьетнамских властей попал высокопоставленный кадр НФОЮВ Нгуен Тай, который на протяжении шести лет руководил шпионскими и террористическими операциями в Сайгоне. В октябре 1971 г. Временное революционное правительство предложило обменять Тая на Дага Рэмзи. Но ни люди Тхиеу, ни ЦРУ не согласились на такую сделку. По их словам, Тай был слишком важной птицей; он оставался под стражей до падения Сайгона. Судьбу Рэмзи предстояло решить парижским переговорам.
«Мир»
В начале 1973 г., когда авианосец класса Essexes отчалил от берегов Сан-Франциско, направляясь в свой последний рейд в Тонкинский залив, моряки и летные экипажи мрачно наблюдали за заторами автомобилей по обеим сторонам Золотых ворот. Мост был перекрыт полицией, чтобы не дать протестующим забросать военный корабль камнями и даже взрывчаткой — такого яростного бурления достигли антивоенные страсти внутри страны. Между тем США уже стояли на пороге заветной двери с надписью «Выход», доступ в которую был закрыт для несчастного народа Вьетнама. В 2013 г. Генри Киссинджер в очередной раз подчеркнул, какие изменения были внесены в разработанный в октябре 1972 г. проект Парижского мирного соглашения, как он утверждал, благодаря рождественским бомбардировкам: неограниченное право США продолжать военные поставки в Южный Вьетнам, уход коммунистов из Лаоса и Камбоджи, укрепление механизма внутреннего контроля («По правде говоря, все это чушь, — сказал Киссинджер Никсону 12 октября 1972 г. в частной беседе в Овальном кабинете, — однако хорошо звучит, чтобы успокоить самых сердобольных»[1361]) и незначительные технические поправки.
Первая договоренность о военных поставках была достигнута еще в середине осени 1972 г.[1362] Остальные условия либо были абсолютно несущественными, либо было очевидно, что коммунисты никогда не будут их соблюдать. Киссинджер также настаивал на том, что именно рождественские бомбардировки заставили руководство Северного Вьетнама поспешно пойти на подписание в январе 1973 г. долгожданного мирного договора, который вошел в историю как Парижское соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Однако Ле Дык Тхо еще в октябре 1972 г. негодовал из-за того, что американцы тянут с подписанием сделки. Как с горечью заметил Джон Негропонте из Госдепартамента: «Мы выбомбили у Ханоя согласие на некоторые уступки».