Результаты сражений на севере Южного Вьетнама убедили Драконий двор в том, что в лобовом противостоянии его армия сумеет одолеть южан на поле боя. Его силы были готовы нанести удар по глубоким тылам Тхиеу: некоторые формирования ВНА и ВК находились менее чем в 70 км от Сайгона. Ле Зуан и его соратники — на этот раз в полном согласии с Зяпом — пришли к выводу, что настал подходящий момент для нанесения решающего удара. Семь из одиннадцати членов ханойского Политбюро одобрили предложение начать в 1975 г. новое «Общее наступление и восстание», чтобы завершить объединение Вьетнама.
Глава 27. Последний акт
Весеннее наступление
В марте 1975 г. генерал-майор Нгуен Хыу Ан, ветеран Вьетминя, писал, что военные действия в горах северных провинций Южного Вьетнама напоминают ему сражение при Дьенбьенфу, в котором он участвовал молодым офицером: «Там была грязь и грязь, очень много грязи»[1407]. Его пехотные и инженерные подразделения под проливным дождем затаскивали на скользкие крутые склоны тяжелые 105-мм гаубицы, захваченные у ВСРВ в 1972 г., чтобы с доминирующих высот обстреливать южновьетнамские базы. Ан был назначен командующим корпусом на севере ЮВ, перед которым была поставлена задача взять Хюэ и Дананг. В общей сложности в запланированной Ле Зуаном широкомасштабной кампании предполагалось задействовать 0,5 млн человек — 15 пехотных дивизий вместе с 17 саперными, 10 бронетанковыми и 50 артиллерийскими батальонами. Первый этап под кодовым названием «K-175» был запланирован на март — май, после чего, при наличии благоприятных условий, в июле — августе предполагалось развить наступление и победоносно завершить войну с полным объединением Вьетнама. Необходимость стремительных действий подчеркивалась лозунгами «Скорость — это сила» и «Вперед как молния». Однако Ан признавал, что многие его сослуживцы, пережившие сокрушительные разочарования в 1968 г. и 1972 г., в частном порядке выражали скептицизм по поводу возможного успеха операции «К-175». Важное преимущество северян состояло в том, что они могли выбирать, где сконцентрировать силы и нанести удар, но южане по-прежнему сохраняли значительное превосходство в мобильности, огневой мощи и авиационной поддержке.
Драконий двор разработал восемь вариантов плана кампании. Ключевой фактор неопределенности состоял не в том, что сделает Сайгон, а в том, как отреагирует Вашингтон. Ханой понимал, что ни Китай, ни СССР не ударят палец о палец, чтобы сдержать вмешательство США; все зависело от того, как новая республиканская администрация оценит настроения американского народа. Киссинджер остался госсекретарем и сохранил свое прежнее влияние: он наставлял не слишком глубокомысленного нового главнокомандующего по вопросам внешней политики, отдавал распоряжения о прослушивании телефонных линий якобы болтливых сотрудников госаппарата и их контактов в СМИ и доминировал на совещаниях, заставляя присутствующих выслушивать свои пространные, высокомерные монологи. Какие шаги госсекретарь — в свете своего великого видения истории — убедит президента Джеральда Форда предпринять на этот раз? Хорошей новостью, с точки зрения Ханоя, было то, что после войны Судного дня в октябре 1973 г. и спровоцированного ею нефтяного кризиса все внимание Киссинджера было сосредоточено на Ближнем Востоке; Вьетнам отошел на задний план.