Поражение при Апбаке было менее значительным в военном плане, чем, например, поражение при Туахай в провинции Тэйнинь в 1960 г., когда вьетконговцы также взяли верх над превосходящими правительственными силами. Разница была в том, что в Туахай не было иностранных свидетелей, тогда как события в Апбаке развернулись на глазах у самых бескомпромиссных и красноречивых наблюдателей. Позже Шиэн писал: «Мы знали, что это была самая серьезная история, с которой мы когда-либо сталкивались»[257]. В своих депешах он и Халберстам анонимно цитировали американского советника, который назвал операцию 2 января «полным, жалким провалом» в тот момент, когда Харкинс все еще настаивал, что в Апбаке была одержана победа. Генерал не сомневался, что этот унизительный комментарий исходил от Джона Ванна, и требовал его головы.
В итоге КОВПВ решило не вступать в конфликт с горячим и несдержанным на язык полковником, тем более что срок его командировки истекал в марте. Через пару лет Ванн вернулся во Вьетнам уже в качестве гражданского лица и оставался влиятельной фигурой на вьетнамской сцене вплоть до своей трагической гибели в 1972 г., но именно в 1963 г. он сыграл важнейшую роль, щедро делясь с Шиэном, Халберстамом и другими журналистами информацией о некомпетентности и малодушии правительственных сил и беспощадно разоблачая любые попытки скрыть это. Полковник не раз предупреждал генерал-майора Брюса Палмера, что Харкинс, намеренно или нет, позволяет одурачивать себя сайгонским офицерам, которые регулярно «атаковали» покинутые партизанами позиции. Однако Максвелл Тейлор и Роберт Макнамара предпочитали верить Харкинсу. Позже Фрэнсис Фицджеральд написала в своем блистательном труде «Озеро в огне»: «Соединенные Штаты… превратили сайгонское правительство в подобие военной машины, чьим единственным смыслом существования была борьба с коммунистами. Главной проблемой было то, что эта машина не работала»[258]. Вооруженные силы Республики Вьетнам были не армией, а «сборищем индивидов, поставленных под ружье не по своей воле»[259]. Конечно, это было преувеличением, но в нем крылась немалая доля истины.
История вокруг Апбака вызвала широкий резонанс в СМИ. 9 января Артур Крок в авторской колонке написал: «Никакая американская военная помощь не поможет сохранить независимость народу, который не желает за нее умирать». Австралийский журналист Ричард Хьюз, работавший в Гонконге, заявил в лондонской Sunday Times, что видит здесь четкие параллели с недальновидной политикой США в Китае после Второй мировой войны. Американцы готовят для Южного Вьетнама похожую печальную участь — как минимум десятилетнюю войну ради сохранения «реакционного, изолированного, крайне непопулярного режима». Единственным выходом, по его мнению, было формирование в Сайгоне коалиционного правительства вместе с коммунистами.
Новость о фиаско правительственных сил быстро разлетелась по Вьетнаму. Как признал один вьетнамский офицер, поражение при Апбаке «сильно повредило боевому духу ВСРВ»[260]. Командир роты БТР Ли Тонг Ба, дослужившийся до генеральского звания, впоследствии обвинил Шиэна в том, что тот «писал умышленно злобные статьи, где была масса неточностей»[261]. Он также утверждал, что военный советник Джим Сканлон, сопровождавший его в сражении при Апбаке, боялся полковника Ванна не меньше Вьетконга, поэтому «нарисовал ложную картину событий». Высшие чины КОВПВ жаловались, как трудно вести войну в условиях ее «резко негативного» освещения в СМИ, которые не считали себя обязанными «быть на нашей стороне», т. е. на стороне США и их южновьетнамского клиента. Они ностальгировали по временам Второй мировой войны, когда каждый журналист осознавал свой патриотический долг и вдобавок ко всему пресса была ограничена строгой цензурой.
Между тем даже с точки зрения патриотического долга трудно оправдать упрямое стремление генерала Харкинса закрывать глаза на реальное положение дел. Один из фундаментальных принципов тех, кто стоит у власти как в мирное, так и в военное время, гласит: лгите другим, если нужно, но никогда не лгите себе. Если бы глава КОВПВ кормил баснями журналистскую братию, это еще было бы можно понять; но он рассказывал те же выдумки в своих сверхсекретных телеграммах в Вашингтон. С другой стороны, то, как СМИ освещали происходящее во Вьетнаме, также заслуживает справедливой критики. Одни СМИ обличали недостатки и преступления режима Зьема и его преемников, не уделяя равноценного внимания несправедливостям и зверствам, которые творили коммунисты. Другие — сторонники сайгонского режима во главе с журналом Time — упрямо отрицали любые неприглядные реалии, тем самым только подрывая доверие к себе. Конечно, были и такие, как Халберстам и Шиэн, которые добросовестно и подчас блестяще выполняли свой долг, честно рассказывая обо всем, что видели и слышали на месте событий. Как бы то ни было, Южный Вьетнам был всего лишь половиной истории, однако большинство СМИ в силу незнания или по каким-либо другим причинам окружили стеной молчания коммунистическую тиранию, которая царила на Севере и подвергала собственный народ тяжким лишениям и страданиям.