В Кохинчине дела тоже шли плохо. В День независимости по улицам Сайгона развевались транспаранты: «Долой французский фашизм», «Дайте нам свободу или смерть», «Добро пожаловать к освободителям». Перед дворцом французского генерал-губернатора, который теперь занимали вьетнамцы, собралось около тридцати-сорока тысяч крестьян и их семей. У некоторых были японские мечи, старинные ружья и заточенные бамбуковые копья, и все они надеялись услышать слова Хо Ши Мина, передаваемые в прямом эфире из Ханоя. Но японские блокпосты не позволили передатчику добраться до площади Ба Динь. Трансляция не состоялась. Когда разочарованная толпа расходилась, кто-то произвел несколько выстрелов. Вьетнамцы обвинили во всем французов, убили католического священника, оказавшегося поблизости, а затем бродили по улицам, беспорядочно избивая французских мужчин и женщин. По французским кварталам распространился слух, что Вьетминь «объявил о своем намерении убить каждого белого в городе».
Два дня спустя первые члены группы OSS высадились в Сайгоне. Их командиром был замечательный двадцативосьмилетний офицер, подполковник А. Питер Дьюи. Он был сыном нью-йоркского конгрессмена, газетчиком, получившим образование в Йеле, писателем и изучавшим историю Франции, награжденным французским орденом Почетного легиона за мужество, проявленное в тылу врага в Северной Африке и на юге Франции. Его официальная миссия была достаточно ясна: он должен был заботиться об американских военнопленных, охранять американское имущество и собирать информацию о зверствах врага. Но в тайне он также должен был узнать все, что мог, о планах Франции в отношении Индокитая после войны.
В Сайгоне царил хаос. «Это была не совсем гражданская война, — вспоминал переводчик группы OSS Джордж Уикес, — но на улицах она была очень близка к гражданской войне». Свободно владея французским и вьетнамским языками, Уикес поначалу был в восторге от того, что оказался во Вьетнаме, «когда почти никто из американцев не знал, где он находится». Но вьетнамцы, казалось, были бессильны навести порядок. Снайперы стреляли с крыш. Толпы грабили дома и магазины. Перепуганные французские граждане оставались забаррикадированными в своих домах.
Дьюи пытался разобраться во всем этом. «С самого начала он был на связи со всеми», — вспоминает Уикс. «Не только с французами, но очень скоро он установил связи с различными вьетнамскими группами и разобрался с ними. От них он получал представление о том, в какую сторону может пойти движение за независимость Вьетнама».
Британцы, столкнувшиеся с националистическими движениями в своих собственных азиатских колониях, выступали за скорейшее возвращение французского правления в Индокитае. У генерал-майора Дугласа Грейси, британского командира небольшого контингента гуркхских войск, которому было поручено разоружить японцев и восстановить порядок, было мало времени на разговоры о независимости. Он был груб, нетерпелив и убежден, что европейское господство над азиатскими территориями правильно и неизбежно; он отказывался даже разговаривать с Вьетминем. «Он был склонен восстанавливать французов», — вспоминал Уикес. «Это не входило в его официальную миссию, но он чувствовал, что просто держит оборону, пока французы не смогут взять власть».
Грейси перевооружил восемь тысяч японских солдат и отправил их с приказом разоружить всех вьетнамцев и выселить вьетминьцев из резиденции генерал-губернатора.
Полковник Дьюи попытался организовать переговоры между представителем Вьетминя и старшим представителем Франции в городе. Переговоры ни к чему не привели. Француз настаивал на том, что нельзя обсуждать будущее до тех пор, пока не будет восстановлено французское правление; Вьетминь говорил, что французы должны пообещать независимость, прежде чем начать переговоры. Но усилия Дьюи привели в ярость генерала Грейси. По его словам, вступая в переговоры с Вьетминем, полковник Дьюи стал «вопиющей и подрывной» силой, подрывающей его авторитет. Он объявил американца персоной нон грата.