Ни кто не улыбался и не останавливался поболтать за жизнь, каждый ехал, погрузившись в свои мысли, и смотрели волком друг на друга.
В глазах ведьмы они были глубоко несчастными людьми. Даже позолоченные и дорого украшенные кареты не изменили ее мнения.
В глаза этих людей укоренился страх и ненависть, зависть и боль. На каждом из них лежит след Госпожи Порогов.
К входу к городу Веточка с мышонком дошли поздним вечером. Ворота уже собирались закрываться, и старый усатый стражник был очень недоволен, что какая-то странная, длинноволосая, рыжуха мешает ему выполнять свой долг, но брошенные монеты своим звоном развеяли его не довольствие, как не бывало.
Деньги стражник любил больше всего на свете, и если бы ему предложили хорошую сумму, то он пожалуй и свою мать бы продал, да вот не задача, не находилось идиота, желающего приобрести вредную, склочную старуху, что уже почти сотню лет топчет этот мир, и отравляет жизнь всем своим многочисленным родственникам. Будь в ней хоть крупица дара, и он был бы первым то побежал доносить на нее инквизиции, да вот, увы, баба была хоть и склочная, но не колдовка, а без приличной уплаты кроваво-балахонники, как называл их люд между собой, отказывались ее сжигать. Лишних денег у стражника не было. Вот и продолжает она трепать нервы своим «любимым» родственникам.
Подкинув деньги на ладони, и сально улыбнувшись, в след уже шедшей по улице города девочке он представлял, как сейчас отправиться в кабак, где напеться, попутно прикупив себе дам для тела.
Как говориться: Жена для сердца, любовница для души, а проститутка для тела»
Весело насвистывая, он отправился заливать глаза.
Веточка шла по узеньким уличкам родного некогда города. Вук все так же продолжал прятаться в рюкзаке, но не забывал подглядывать. Нуар выглядел еще хуже, чем был раньше. Нет, архитектура особо не изменилась, но вот ужасная вонь и стекающие по тратуару отходы жизни-деятельности, что выливались прямо из окон, краше его не делали. Похоже, что, на и так плохо работающую канализацию, окончательно поставили крест.
Туда-сюда метались огромные, размером с кошку крысы. Зайдя в очередной переулок, девочка вылетела из него пробкой, зажимая обеими руками рот.
Там огромная стая крыс пожирали крупных размеров пса. Вытерев слезы, она отправилась дальше.
Она решила временно пожить в доме купца, духу которого когда то помогла.
Дом стоял, как и прежде в ужасном состоянии, но теперь от него прежнего он отличался тем, что был жилым.
Его обосновала местная малолетняя банда сирот. Но поняла это девочка лишь тогда, когда ее окружила группа мальчишек, от десяти до семнадцати лет. Все они мерзко ухмылялись и поигрывали оружием, отправляя в ее адрес сальные шуточки и пытаясь потрогать.
Она, было, хотела с ними договориться, но стоило взглянуть в глаза их лидеру, худому угловатому парню с очень длинными руками и большими потными ладонями, но по его колючему, сумасшедшему взгляду, поняла, что диалога не получиться.
Силу ей использовать было нельзя, пришлось вспоминать, хорошо забытые навыки.
Вмазав между ног парню, что перекрывал ей путь, она ласточкой сиганула в оконный проем.
Кинувшись со всех ног вниз по улице, расталкивая прохожих, она слышала за своей спиной улюлюканье шпаны. Девочка молила всех богов, что бы ей не пришлось раньше времени встретиться с Госпожой Порогов. И боги услышали ее молитвы.
Кто-то, с силой дернув ее за руку, втащил в переулок, а затем протащил через него и запихнул в неприметный лаз, ведущий в подвал ветхого, почти развалившегося здания.
Ее спасителем оказался сын лешего. Что он делал в городе, был тот еще вопрос. Мальчик был на голову выше Вирги, у него забавно торчали уши, и был прямой, острый нос, голубые, видимо доставшиеся от матери глаза, смотрели на девочку как на самую последнюю дуру.
- У тебя что, две жизни что ли?
-Что?
- Дура, спрашиваю?
- Сам ты идиот!
-Будь я идиотом, я был бы тобой! Ты бы еще сразу к инквизиторам пошла. Ходишь тут по бедным районам павой расфуфыриной, платье дорогое, сапожки, волосы вообще отпустила как гриву лошадиную.
-А с волосами то, что не так? – девочка схватилась на лелеемую, ею с детства косу
Она была предметом ее гордости. Длинные, достающие до середины бедра, густые рыжие как пламя волосы, что всегда заплетались в красивые сложные косы, заставляли скрипеть зубами не одних модниц и первых красавец.