Мир дворца это мир интриг, пафоса и противоречий. Он как кривое зеркало, показывает все наоборот.
Для Веточки все это было шоком. Живя в начале в лесу, а затем на улице, где все нелегко, но понятно. Где сразу видно кто есть кто.
Да, нижние районы не лучше дворца. Да там выживать тяжело. Но там все проще. Если ты кому то не нравишься, то он лично подкараулит тебя в подворотне и попытается запустить перо под твое ребро. Там собрана вся гниль общества. Кто то туда ушел сам, не желая работать честно, кому то пришлось туда уйти, а кто-то там родился. За три года проведенных там, Веточка ни разу не видела, что бы кто-то смог вырваться из этой нищеты.
Нет, она не оправдывает и не возносит нищий район города, в котором жила. Скорее наоборот. Там были такие личности, которые верхушки и в подметки не годились. Там, так же как и во дворце были личности, что не знают слово честь, и таких было много. Но все же, там было проще. Может из-за того что вертелись не такие большие суммы и ставки были не столь высоки.
За всеми этими рассуждениями, о высоком, Вирге вспомнилась женщина, что однажды спасла ей жизнь.
Ее звали крошка Линди, хоть крошкой она уже давно не являлась. Годы брали свое, она уже была не столь востребована как в ее юные годы. Она была жрицей любви. По крайней мере, сама она именовала себя именно так.
Она родилась и выросла в нищих кварталах. Ее отец был мелким карманником, а мать попрошайкой. И все было у нее хорошо, она воровала с остальными детьми на улицах города, помогала матери и отцу когда то требовалось. Все закончилось стоило пойти первой крови.
Ей тогда было одиннадцать лет. Проснувшись утром, она увидела, что ее нижняя сорочка вся вымазана красным, и уже вечером отец отдает ее в руки хозяина борделя, но стоит сказать ему спасибо, бордель был дорогой, а не тот в который он ходил сам. Толи не хотел видеть ее лицо, когда изменял матери, хотя вероятнее в этом просто за нее заплатили больше. Родители продали ее туда за карточные долги отца. Насколько она слышала, продали они еще нескольких своих детей, что были после нее. Но это уже ее не касалось. Она их не знала, и они ей были не интересны.
В молодые годы, внешность крошки Линды покоряла мужские сердца. Ну и то, что у них пониже ремня. Большие фиалковые глаза, осиная талия, упругая попа, пышная грудь, хрипловатый от курения голос. У нее было все, что бы быть востребованной у мужчин. И она этим пользовалась во всю. Не счесть скольких она обманула мужчин и скольким из-за нее пустили кровь.
Она была отвратительным человеком. Воровала, подставляла, убивала. И ей было не важно, свои это или чужие. Для нее своей была лишь она сама. Повидав на своем веку многое и многих, она четко для себя решила, раз уж она прожила всю жизнь одна, то и помрет так же.
Не сказать, что она не хотела семьи и детей. Но мужчины ее уже давно перестали интересовать, а детей она не хотела заводить.
Крошка Линди не хотела смотреть, как ее дети гниют в этих трущобах, становясь такими же монстрами как все. Она не хотела видеть своего сына вором или убийцей, а дочь куртизанкой или попрошайкой, не хотела, но дать им большего не могла, потому и всякий раз прерывала свою беременность. И так до тех пор, пока не стала пустой. Не способной родить. Узнав об этом, она вздохнула с облегчением, хотя осадок на ее душе и остался.
Они познакомились с Линди при не самых лучших обстоятельствах.
Стоял дождливый зимний день. Это всегда раздражало Веточку. В этой стране погода была ужасна. Зимой мог идти дождь, а в середине весны могли вывалить сугробы снега высотой в человеческий рост.
Она уже год как жила в Нуаре. И сейчас поссорившись с Елем, она сбежала из логова проветриться и привести мысли в порядок. Поругались из-за ерунды, но приближающиеся грязные дни делали любую нелепицу проблемой мирового масштаба. Думая о том как бы угасить свой гнев и помириться с Елем, она чувствовала себя виноватой, хоть признаваться в том что была не права не собиралась. Гордость была ее самой большой проблемой. Особенно она была не уместна в отношениях, даже в дружеских, а уж когда эти отношения строятся в трущобах, то она не уместна вдвойне. Она вышла на улицу, которой по определению там быть не должно. И ей бы поскорее сбежать, но ноги тащат в перед, а любопытство взяло след подобно лучшей гончей.
Улица оказалась темной и неуютной. По земле стелился туман, накрапывающий дождь лишь усугублял картину.