- День обещает быть благоприятным для похода, -не унимался старейшина.
Промолчать и ничего не ответить, значит, обидеть спросившего.
- Нам сопутствуют боги! -отвечал с набитым ртом Дгард и демонстративно кивнул головой.
- Разве в вашем роду мало невест, чтобы найти себе достойное пристанище у салаксов?
- В нашем роду много красивых девушек, но они нужны для наших воинов. Прежде всего, для продолжения нашего рода.- Отвечал, кое-как пережевав кабанину и наскоро запив водой, Дгард. Тем самым он заверял свой поступок, что идёт на самые крайние меры, лишь бы сохранить род от окончательного истребления.
Беседа ему порядком надоела.
Престарелый стегд, наконец, уловил раздражение в последних словах вождя хлудыгов, вернее раздраженный тон каким было это высказано, поэтому не замедлил приступить к собственной трапезе, непременно выбрав самый жирный кусок из общего блюда. Подчеркнул тем самым, лишний раз, свою власть в степи над людьми хлудыгов.
Дгард продолжал насыщаться, не глядя на собеседника. При этом на его зубах хрустели и ломались попадавшиеся мелкие косточки. Дгард, казалось, не обращал внимания, но он отметил самый жирный кусок в руках стегда и едва сдержался от замечания по этому поводу.
Однако пришел день расплаты.
Стегды щедро налили из овечьего бурдюка в глубокую чашу отменное красное вино. Пустили чашу с вином по кругу. Все присутствующие должны были пить это вино. Вождь и старейшины без опаски обратили взоры в небо и затем по очереди пригубили из широкой вместительной чаши.
С плачем передавались назначенные девушки из рода хлудыгов молчаливыми отцами и братьями в род самодовольных воинов стегдов. Но больше всего плача и стенаний раздавалось со стороны престарелых матерей вот так сразу лишившихся помощи. С ними взамен остались сестры и сыновья, взамен переданных в заклание. Единственным утешением могли служить слова, опечаленного этим событием вождя Дгарда, не меньше самих жертв, что, возможно, когда-нибудь, им предстоит ещё сюда вернуться, но последнее стало бы худшей участью для всего рода. Значило, что род не смог найти себе места в лесах воинственных салаксов, чего допустить никак нельзя. Каждый в роду понимал, ведь тогда их поход не увенчается успехом. Бегство обратно станет ещё одним подтверждением слабости воинов и Дгарда. Такой род неминуемо ждёт погибель. Не известно, как встретить второе пришествие Дгарда в степь Сумулен и не отправит ли вместо распростёртых жарких объятий дочерей рода свой вооружённый отряд воинов.
Предводитель хлудыгов навсегда запомнил самодовольное лицо стегда Сумулена с хитроватым прищуром, что провожал их отряд взглядом в дремучий лес. Приползти на коленках второй раз, истинный хлудыг позволить себе не мог и не пожелал бы даже своему врагу.
С того самого мгновения, как род хлудыгов вступил в леса салаксов, лес будто вымер. Ни птиц ни зверей не встретили охотники на протяжении долгого пути.
Трое суток они шли через буреломы и болота, через густой лес и затопленные поляны.
Пока, наконец, Дгард не поднялся на вершину лысого холма, чтобы обозреть открывающееся взору новое пространство. Ему тут же доложили посланные вперед разведчики, что видят какого-то человека. Возможно, он старейшина из рода салаксов или их врачеватель, забрёл сюда в поисках кореньев и лечебных трав.
Заинтересовавшись этим сообщением, Дгард спустился в сопровождении своих людей всё из тех же разведчиков на другую сторону высокого холма, чтобы в этом убедиться.
- Где он? – прикладывая руку ко лбу, чтобы лучше разглядеть, спросил вождь.
- Он там! – ответил молодой разведчик Тимтай, вынырнув из кустов.
В низине, однако, глазам открылось странное зрелище.
У мелкого ручейка между тоненьких стволов молодых хрупких березок, на сером замшелом камне сидел странный человек с посохом. Весь в белом одеянии с головы до пят, он глядел пристально перед собой в переливающуюся серебром прозрачную воду ручья.