- Дело не в этом. Твой дар касается Древнего мира. Я скажу тебе, ты должна знать. Если положить руки кому-то на плечи, можно увидеть даже далеких, очень далеких предков этого человека. Так вот, когда-то на свете жил народ с даром слышать и знать! - ветер поднял песок и швырнул его нам в лица, я поёжилась, но скорее от слов, чем от холода. - Твои предки были с тем народом. Итта Элиман, на тебя достаточно взглянуть, чтобы понять, что природа решила вернуть Земле Новой темный народ иттиитов. Тот, кто дал тебе имя, носил в себе их дар, поэтому и назвал тебя так. Не только иттииты были смуглы и прямоволосы, но лишь у этих людей встречались такие яркие раскосые глаза, за эти глаза многие называли иттиитов птицами. Моя память не даст мне солгать тебе, девочка. У тебя будет сын, но у него родятся дочери. Не пройдет и пяти веков, как новые иттииты научат мир чувствовать... Скажи, как давно к вам пришли арбалеты?
- Три... нет, четыре года назад, - с трудом подавив изумление, ответила я. Если я скажу, что была поражена, то я ничего не скажу.
- И ты ничего не почувствовала?!
- Я не помню... скорее всего, нет, - призналась я.
- Ты просто не умеешь использовать свой дар. Учись это делать. То, что ты узнаешь, тебе понравится. В твоей голове слишком много лишнего, освободись от этого. И здесь у тебя тоже должно гореть, - он коснулся сухим золотистым пальцем моего лба. Я вздрогнула, мне показалось, что лоб стал мягкий и палец прошел насквозь. Что-то затомилось, дернулось внутри меня, но Хранитель Гор убрал руку и улыбнулся мне тонкими губами. Только теперь я поняла, что Хранитель Гор очень стар.
- Улен говорил мне о тебе, Итта, и о твоих рыцарях, о близнецах Травинских, мальчишках, у которых сердца, как огонь, и о белоснежной девочке с даром красоты и очарования, даром Беспечных фей. Я рад, что увидел вас, но все-таки лучше бы это оказалось ребяческим баловством, а не участью, которая досталась вам. Я кое-что узнал за эту ночь, у вас мало времени для того, чтобы справиться с ветрами Унтара, но еще меньше представления о том, как это сделать. Так что надо поторопиться....
Нелегко было услышать все это вместе с музыкой дома, с которой куда привычнее стоять на вершине прибрежного холма и смотреть, как по туманному горизонту медленно тащатся в Купеческую Гавань рыбацкие шхуны. Но Хранитель Гор вряд ли понимал, что навсегда изменил для меня не только песню долины Зеленых Холмов, но и представление о самой себе. Как о многом мне хотелось спросить его потом, после. Как жалела я о том, что не осмелилась сделать это тогда, когда в Запретной Земле, перед самой грозой, впервые за тысячи лет, звучала музыка обычного мира, и сам Хранитель Гор сидел рядом со мной и слушал ее...
Когда в пыль обрушились мощные грозовые стрелы, и над вершинами Инкабара заворчал гром, Эмиль опустил флейту. Он вдохнул дождь всей грудью и торжествующе подмигнул мне. "Вот это правильно! - хотел сказать он. - Помнишь? Если первая гроза застанет меня без флейты, то... Помнишь, это было в апреле? Я все-таки встретил грозу, я успел, и я счастлив!"
Мы вернулись в пещеру на теплые каменные кресла, и, пока шла беседа, дождь умывал Запретную Землю. Ему-то было все равно, для него законов никто не писал, и поэтому потоки лились по скалам, и раскаты грома безжалостно разрезали горы. Казалось, молнии били прямо в темя Вечной Горы, она стонала и плакала. Так ей и надо!
С музыкой получилось как нельзя лучше, просто здорово, мы воспряли духом и были готовы ко всему, что скажет нам Хранитель Гор. Он решил подождать, пока эти "рыцари с горящими сердцами" успокоятся, и шум дождя заставит нас примолкнуть. Когда же, наконец, это произошло, Хранитель Гор пристально взглянул в глаза каждому и заговорил:
- Отуил слыл великим мастером Древнего мира. Ему не было равных. Он жил у фьорда Яблочного и собирался пережить мир. Так оно и должно было быть, но судьба распорядилась иначе. Отуилу суждено было избавить мир от страшной напасти, но погибнуть самому. У мастера было видение, он должен был изготовить пять арбалетов, каждый из которых предназначался только для одного конкретного врага, каждый! И Отуил сделал такие арбалеты. В них не было никакой другой волшебной силы, кроме той, которая заставляла врагов самим искать свое смертельное оружие. Другого пути не было, враги, для которых Отуил изготовил арбалеты, были неуловимы. Стрелы в прикладах не имели конца и начала, их всегда оказывалось ровно пять, но только одна, одна единственная стрела могла настигнуть и усыпить свою жертву навечно. Именно усыпить, потому что еще никому не удавалось убить... ветер. Только эти арбалеты могли совладать со страшным порождением Древнего мира, с ветрами Унтара...
Дождь безучастно лился как из ведра и трудно было поверить. Древний мир, таинственный, загадочный, неизвестный, представлялся слишком далеким, слишком сказочным... Воцарилось молчание, Эрик вытаращился на свой арбалет так, как будто впервые увидел. Ив поджала под себя коленки, точно хотела совсем уменьшиться и стать незаметной. Даже я была не готова узнать то, что давно должна была знать.
Эмиль рассеянно изучил свои карманы, долго рылся в рюкзаках и, наконец, нашел кисет и свою трубку.
- Можно я закурю? - спросил он хозяина.
- Тебе решать, - ответил Хранитель Гор, хотя и так было ясно: - покурить и подумать Эмилю просто необходимо.
Не торопясь, мой друг набил трубку. Каждый из нас был готов спрашивать, но все ждали, что скажет Эмиль. Тот затянулся, задержал дым во рту и, удовлетворенно прикрыв глаза, выпустил тонкую струйку дыма.
- Так, - произнес он, - это невероятно, но это так! У нас оказались волшебные арбалеты Отуила. Интересно только, как они попали в простой мир, ведь, насколько я понимаю, им нет цены?
Хранитель Гор ответил не сразу. Он все смотрел на нас, смотрел... Мне казалось, что он решает, годимся ли мы для такого дела.
- Цена им, конечно, высокая, - сказал он, подумав, - но не забывай, Эмиль, что с такими вещами не бывает случайностей, и, раз уж ветрам была судьба вернуться - арбалетам была судьба выйти в мир... Все верно, ты правильно думаешь - вам была судьба обладать ими...
- Арбалеты..... Откуда они взялись?
- Из лабиринтов, Эмиль, из лабиринтов Вечной Горы...
- Но ведь лабиринты охраняются!
- Судьбе не ведомы замки и законы...
- Значит, в наших руках Ветра Древнего мира? - спросила Ив.
- А это уж как получится... - ответил ей Хранитель Гор.
Лицо Эмиля потемнело, широкие брови насупились. Я давно не видела его таким. Ребята никогда не говорили об этом, но было как-то очевидно, что Эмиль родился первым, и теперь он отнял ото рта дедушкину трубку и сурово сказал:
- Пусть так, оно и к лучшему...
- Древнее волшебство! - согласился Эрик. - Это тебе не грибы Перепусков! Не о такой ли работе мы мечтали?
- Тут не о чем мечтать, Эр! Королевству достанется на орехи! Пока мы тут дивимся да лбы трем, неизвестно, чего они там натворили! Сколько их, говорите? Пять?
- Этой ночью ваш Сонный бриз усыпил весь королевский табун в Суровых полях, - произнес в ответ Хранитель Гор.
- Весь табун? - ахнули мы в один голос.
- Кунты очень рассержены, - продолжал хозяин, - их сердца разбиты, не мне вам рассказывать, как трепетно относятся они к лошадям. А неделю тому назад люди Озерья, оставшиеся ночевать на пашнях, потеряли память....
- Озерья? - побледнела я.
- ...и не ясно где еще наследил туман Беспамятства...
- Что это еще за туман Беспамятства? - сердито засопел Эрик. По нему хорошо было заметно, что он уже сейчас готов нестись в Озерье, сражаться и спасать всех подряд.
- Туман Беспамятства - скверное колдовство, - ответил Хранитель Гор, - ветер, нагоняющий туман смерти. Все живое погружается в состояние между сном и явью, а затем человека покидает память: и та, которую он нажил, и та, которая была дана ему от рождения, а это похуже смерти...
"Да уж, не лучше!" - я попыталась представить, как выглядят люди, потерявшие память, и то, что у меня получилось, было ужасным.