Прояснилось. Эмиль сидел на земле. Рядом наш конь бил копытом и мотал головой. Эрик держал меня на руках, разглядывал мое лицо и бесцеремонно тряс за плечи.
-- Отпусти, - сказала я.
-- Знаешь, темная дева, ты напугала меня...
-- Эм?... Не пострадал?
- По крайней мере, ругаться еще не разучился, - ответил Эрик.
- Проклятые ведьмы, - в подтверждение процедил Эмиль. - Хранитель Гор мог быть и помногословнее!
- Да что у вас там произошло? Кто-нибудь мне может сказать? - Эрик и так уже долго терпел и теперь он хотел знать, как мы умудрились позорно попасть в лапы беспамятных чар.
- А ничего, - вымолвила я, наблюдая, как туман победно разлегся под нами, - все стрелы полетели в ветер и вернулись ни с чем.
-- Ну и кудесник этот Отуил, - высказался Эрик.
Уж точно кудесник! Навязал узлов, любо-дорого, а мы - распутывай! Ребята держали лошадей и смотрели на туман. Туман подполз ближе, он сгущался, ветер, нагоняющий его, уже касался наших лиц, но сам ветер был не опасен, и мы все смотрели и смотрели.
- Да-а-а, задача! - протянул Эрик, - Ты, Итта, памятью своей, гляжу, не дорожишь совсем?! Уж и вспомнить нечего?!
- Лучше бы дельное что сказал...
- Дельное? Пожалуйста! Выстрели в него сверху, прямо в центр! Чего стоять-то, комаров дразнить?
Попробовать? Я подняла на локоть арбалет, туман вздрогнул и остановился. Ах, вот как! Боишься? Держи! Ветер ударил нам в лица и ровно пять стрел ответили ему, они легли точно по центру и все до единой вернулись в приклад. Туман распластался по земле, плавно, как подброшенный за кончики плед, прошел волной, но тут же выровнялся, собрался в тугое одеяло и, подминая под себя низколесье, пополз на нас.
- О, Малая луна, благословение Хранителя Гор, помоги!
Туман бурлил и рябил огнями, они собирались в рисунки и испуганно разбегались. Казалось, здесь, в ложбине, варится ядовитый шоколадный крем. Ведьмово колдовство, оно готово было раскроить голову каждому и высосать из нее память о жизни, и оно приближалось, словно предлагало принять новый бой.
-- Эм, - взвился Эрик, - али тебя умыть? Приходи-ка в себя, слышь! Возникла необходимость логического мышления.
-- Сам знаю! - Эмиль смотрел на туман усталым тяжелым взглядом. - У него должно быть слабое место, обязательно должно быть!
-- Это ж тебе не дракон, чтоб слабое место на пузе прятать! - Эрик взялся за уздечку. - Давай-ка на коня, Итта! Хоть от деревни подальше уведем!
-- Не спеши! - отозвалась я. - Я попробую снова...
Воцарилось молчание, только лошади фыркали, с опаской взирая на грязное, исчерченное мигающими огнями месиво. Эрик потуже сдвинул брови, зыркнул на меня из-под этого густого сооружения и выдал серьезно и увесисто, как будто и не Эриком вовсе был:
- На месте Хранителя Гор, я бы сказал тебе: Итта, - себе верь! Если секрет есть, ты должна знать об этом, не думать да гадать, а просто знать! Ведь так? Выброси из головы все лишнее и послушай свой дар. Давай, не суетись! Мы его подразним пока, а ты включай свой аппарат на всю катушку!
Что и говорить, совет был дельный, даже Эмиль с неподдельной тревогой уставился на брата. Уж не наглотался ли тот тумана и не спутал ли чего? Ты, Итта - глупая девчонка, только и можешь, что крыльями без толку махать, а как на счет сосредоточиться?
Я чувствовала туман, мой ветер беспамятства, который чуть не угробил нас с Эмилем и с которым я должна была сражаться один на один. Он тревожился, я не нравилась ему, он показывал мне знаки, но он врал мне, это я уже знала. Ладно, что дальше? Я старалась не думать, а просто делать то, что подсказывает интуиция. Я взяла арбалет, чтобы открыть приклад. Ребята старались не шевелиться. Ну вот, опять отвлекаюсь. Тяжелый арбалет стал вдруг легче пушинки, он сам просился мне в руки и предлагал снять пружину. Пружина полетела в траву, туман остановился и замигал страхом. Руна горела, как самая светлая звезда. Руна! Символ! Знак! О, как все просто! Вмиг для меня открылась истина тайны. Теперь только я одна во всем свете знала, как одолеть ветра Унтара. Вот почему Хранитель Гор сказал, что нам будет легче, чем Отуилу. Арбалет подсказывал тайну, но ее надо было суметь услышать, для этого и требовался мой дар, древний дар иттиитов.
Тайна оказалась проста, как и все тайны. Руна состояла из огней, огней тумана беспамятства, а это означало, что спутник ветра: огни, полынь и даже, наверное, галочья стая и есть его слабое место, его мишень. Огни внутри тумана слагались в фигуры, и одна из этих фигур и была руной, мишенью ветра. Четыре стрелы - в вершины, и одна, та самая, единственная - в центр. Вот почему туман старался обмануть меня и прятать главную фигуру среди других.
Но теперь - все, поздно, теперь ему только и оставалось, что считать свои последние минуты, те, за которые я успею различить на нем волшебную руну. Снова вскинула я на плечо арбалет, легкий, как флейта Эмиля, снова замер приклад. Я ждала, туман вернулся назад, в ложбину, и тихо залег там как провинившийся пес. По его телу, по бурой вздрагивающей массе, бежали огненные рисунки, и мне не надо было много времени, чтобы вычислить мишень. Первая вершина заалела, лишь только я направила на нее прицел. Выстрел. Стрела вонзилась в огни с шипением кипящей серы, вторая со свистом пошла наискосок. Третья легла точно в основание фигуры. Четвертая... четвертая пролетела мимо, она ударила прямо в центр, туман побледнел, и движение внутри него остановилось. Это и была главная стрела. Осталась одна, она настигла последнюю вершину руны, и тогда все стрелы вернулись в колчан. Руна тумана беспамятства, выжженная на арбалете растаяла и исчезла, подобно третьему глазу Хранителя Гор. Раздался острый и отчаянно пронзительный звук, вздох кларнета, а, может, флейты пикало на глиссандо. Туман изрыгал из себя последние волны колдовства, но нам уже можно было не опасаться того, кто прозрачными клубами дыма расползался по мокрой от утренней росы траве, того, кто засыпал навечно в ложбине Больших полей на окраине Криволесья....
Солнце вставало. По проселочной дороге ленивый пастух гнал коз, бабы громыхали ведрами, а коровы мычали под тяжестью утреннего молока. Деревня проснулась, петухи на заборах уже успели рассориться, пели соловьи, сады дышали утренней прохладой. Меня радовало все, все приносило какое-то неизъяснимое удовлетворение и теплым парным молоком переполняло мою душу сознание того, что произошло. Я всего лишь победила туман беспамятства, но мне казалось, что я спасла мир. Все представлялось мне в каком-то новом свете. Мы возвращались с уверенностью, что теперь стали на шаг ближе к тайне ветров Унтара. Эмиль обнимал меня, и счастье неторопливо перетекало от него ко мне. Эмиль сказал лишь то, что я прекрасная из воительниц и раз уж я принадлежу ему, он не оставит меня без присмотра, потому что я все-таки своенравная и бесшабашная. Я знала - Эмиль ругал себя за то, что мы полезли в туман. Но он не говорил об этом, и правильно: портить такое прекрасное утро было бы глупо. Если бы еще Эрик хоть на минуту воздержался от комментариев, можно было бы целиком, без остатка, раствориться в этом блаженстве.
У калитки спала собака, вернее пыталась спать, потому что спать ей мешала половина деревни, столпившаяся и галдящая во дворе. Я даже не сразу поняла, что это шумное собрание крестьян и крестьянок с вилами и лопатами в нашу честь.
- А вот и слава! - съязвил Эмиль. - Вернее обратная ее сторона!
- Вот тот, который с вилами, уж точно не нуждается в автографе! - с уверенностью сообщил Эрик.
- Что скажем? - спросила я.
- Правду, - ответил Эмиль, и помог мне слезть с коня, - бедные кони, они так и не отдохнули.
- Эти? - указывая на нас, спросил какой-то местный тяжеловес.
- Они самые! - Тис вышел из толпы.
- Колдуны?
- Ага, - сурово сказал Эрик и сплюнул для убедительности, - страшные маги, лучше не приближаться!
- Эр, - я схватила его за рукав, - ты что? Они же убьют тебя!
- Еще посмотрим! - громко сказал Эрик, - И это вместо благодарности! Да я....