И выше.
– Сколько же в нём высоты? – спросил заворожённый Клаус. Неприкрытая мощь маяка и слова "уровень восьмого-десятого века до анкавера" вступили в позиционную борьбу, ожидая подхода резервов и благоприятного случая для стремительной атаки.
– Шестьдесят сажен, – тут же ответила Ари, явно не впервые отвечая на этот вопрос. – По-вашему – девяносто четыре метра.
Клаус только присвистнул.
– Старый маяк действительно стар, – продолжала Ари. – Ему уже самое малое три тысячи лет. И он наверняка простоит ещё столько же – ведь строили его баргау, не мы.
– Баргау?
– Да. Их ещё зовут предтечами, старшими, дэлло и другими именами. Ходят слухи, что остатки этого народа ещё скрываются где-то в дальних заповедных уголках мира, отгородившись от перемен и от времени, которое их приносит. И от людей, само собой. Но только я думаю, что это неправда.
– Да?
– Да, – обе половины лица Ари каким-то непостижимым способом излучали уверенность. – Я думаю, что баргау не скрылись, а изменились. Причём настолько, что мы не заметим их, даже столкнувшись на узкой лестнице нос к носу. – Помедлив, она добавила. – Слишком могучи и мудры они были, слишком глубоко познали мир и себя, чтобы всего лишь замкнуться, умалиться и сгинуть в тени времён. Не верю, что такова их участь!
И снова Клаус не нашёлся, что ответить на её слова. Поэтому он спросил:
– Ты давно здесь живёшь?
– Давно. С тех самых пор, как меня изгнали.
Раньше Клаус не преминул бы вцепиться в брошенный намёк, как голодный в корку. Но это было раньше. До того, как он побывал в шкуре шейда. Сейчас он просто отвернулся, делая вид, что любуется пейзажем. Которым, в общем-то, стоило полюбоваться.
– Пойдём под крышу, – спустя недолгое время сказала Ари. Сказала, пожалуй, немного резковато. – Я покажу тебе твою комнату… ну, и всё остальное, что стоит показать.
Клаус повернулся к ней и кивнул.
5
Во внутренних помещениях маяка заметны были следы запустения, совсем не коснувшегося его снаружи. Обширные комнаты с тенями и грудами хлама в углах; маленькие запертые комнатки (кладовые?) с причудливыми запахами, сочащимися из-за их дверей; ровный, но уж слишком, пожалуй, тусклый свет странных светильников, похожих на прилепленных к стенам разбухших светляков. Когда Клаус кивнул на них и спросил, почему они светят, Ари довольно равнодушно бросила одно слово, объясняющее всё и ничего:
– Баргау.
На четвёртом этаже (куда, к усталому раздражению Клауса, снова пришлось карабкаться) Ари показала ему новенькую дверь, на варварский манер сбитую из кустарно сделанных досок и даже не покрашенную. Сказала:
– Твоя. Запомни.
И продолжила подъём.
– Погоди! Стой! А…
– Позже, – бросила она, не оборачиваясь. – Сначала посмотришь столовую. Время завтрака. Лим либо уже вернулся, либо должен вернуться вот-вот.
Напоминание о завтраке разбудило сосущее чувство под ложечкой. Устало вздохнув, Клаус потащился следом за Ари – вверх, вверх и вверх.
Столовая оказалась первым по-настоящему ухоженным помещением старого маяка. Ни хлама, ни грязи, ни странных светильников. Здесь всё напоминало, скорее, симуляцию на темы древней истории, только было гораздо достовернее. Пол устилали вручную сплетённые циновки (а может, ковры – Клаус имел крайне смутное представление о том, чем одно отличается от другого). В дальнем от входа углу, около всамделишного камина (Клаусу понадобилось не меньше минуты, чтобы сообразить, что это такое), между двумя глубокими деревянными креслами лежала сизая в чёрную полосу шкура убитого зверя. Со всеми атрибутами – когтистыми лапами, вывернутой и распластанной головой, коротким хвостом. Многочисленные окна, узкие и высокие, расчерчивали частые решётки, удерживающие стеклянные пластины – кривые, явственно зеленоватые, но прозрачные и чистые. Окна пропускали вполне достаточно света, чтобы чётко выделять на общем фоне центральный элемент интерьера: стол. Или даже, возможно, Стол. На его просторах красовалась тканая из грубой, явно не синтетической ткани скатерть, а на скатерти…
– Эй, братишка, как впечатления?
Клаус вздрогнул. Он бы поклялся чем угодно, что мгновение тому назад, кроме Ари, рядом не было ни единой живой души. Как Лим здесь оказался?
– Впечатления? Ну… высокие.