— Ну, как там у нас дела с Вячеславом? — длинные музыкальные пальцы Кропоткина пробежались по полированной деревянной ручке кресла и зависли на самом краю.
— Что тебя интересует конкретно? — встряхнув пузырёк матового стекла, Лидия смочила пальцы, потом коснулась ими висков, провела по ложбинке груди и бросила на бывшего мужа короткий взгляд в зеркальную дверку трельяжа.
— Лидия, ты не могла бы заняться собой потом? Ты же знаешь, я терпеть не могу разговаривать с твоей спиной! — не подозревая, что жена наблюдает за ним в зеркало, Игорь манерно закатил глаза под потолок и прикусил щёки изнутри. — Сколько раз я тебя просил не занимать ничем те десять минут, которые я провожу в твоей квартире, разве это так сложно?
— Нет, ничего сложного в этом нет, — закрутив крышку пузырька, Лидия вернула духи на прежнее место и взяла в руки помаду, игнорируя просьбу мужа.
— Тогда зачем ты каждый раз мотаешь мне нервы? — с нажимом проговорил Кропоткин. — Ты это делаешь нарочно?
— Сложно сказать… наверное — да, — неторопливо протянула Лидия и, мельком взглянув на отражение мужа в зеркале, увидела, как мгновенно покраснело его лицо. — А что ты, собственно говоря, имеешь против?
— Я захожу к тебе на десять минут раз в месяц, и именно в эти десять минут ты каждый раз занимаешься всякой ерундой! — с раздражением буркнул он. — Это что, защитная реакция или один из многочисленных способов привлечь к себе внимание мужчины?
— Ты деньги принёс? — никак не реагируя на его гневную речь, Лида взяла в руки расчёску.
— Да, между прочим, я принёс деньги! — вскипел Кропоткин. — Деньги, на которые ты будешь жить! А ты даже не соизволишь повернуться ко мне лицом! Интересно, на какой помойке тебя нашли, если ты не знаешь азов приличного поведения?
— Послушай, Игорь, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? — безразличным тоном поинтересовалась она. — Я нахожусь у себя дома и могу заниматься тем, чем считаю нужным. По какому праву ты мне указываешь, что мне делать и как жить? Если тебя не устраивает, что я сижу к тебе в пол-оборота, у тебя есть, как минимум, два варианта: оторваться от кресла и пересесть или положить конверт с деньгами на стол и выйти вон. Признаться честно, я не совсем понимаю, зачем ты пришел, — пожала плечами она и снова незаметно скользнула глазами по зеркалу.
— Чего-чего? — не подозревая, что коварная женщина пристально наблюдает за выражением его лица в зеркальную створку, Кропоткин дал полную волю своему удивлению. Его брови, взметнувшись, потянули за собой верхние веки, и глаза сделались неправдоподобно большими и круглыми.
— Насколько я поняла, как женщина и вообще как личность я перестала тебя интересовать уже достаточно давно, — мягко пропела Лидия, — поэтому трудно предположить, что ты приклеился к креслу, единственно чтобы созерцать мою великолепную спину. Если принять во внимание, что Славки дома нет, он во Дворце пионеров, а кроме нас с сыном в квартире никого быть не может, возникает вполне закономерный вопрос: что ты тут делаешь? — положив расчёску на столик, Лидия неожиданно повернулась на стуле и оказалась лицом к лицу с Кропоткиным.
— Это что ещё за номер? Что за дурацкая манера — из всего устраивать фарс? — недовольный странным поведением бывшей жены, Кропоткин нахмурился, и его длинные пальцы принялись выбивать на ручке кресла какую-то незамысловатую мелодию. — Что за комедию ты передо мной ломаешь? Я принёс деньги, только и всего, и мой тебе хороший совет: не стоит выискивать тайные мотивы там, где их нет. Я понятно говорю?
— Вполне, — Лидия встала и подошла к трёхстворчатому полированному шкафу. — Если ничто тебя больше в этом доме не удерживает, будь так добр, положи деньги на стол и уходи. У меня через час важная встреча, мне нужно переодеться, а по вполне понятным причинам при тебе я сделать этого не могу, — голос Лидии зазвучал приглушённо, видимо, погрузившись в необъятные недра платяного шкафа, она приступила к ревизии его содержимого.
— Что значит уходи?! — возмущенный Кропоткин встал с кресла и решительно двинулся к распахнутой дверке гардероба, за которой слышалось приглушённое постукивание деревянных плечиков. — Что ты себе позволяешь!
— А что уж такого особенного я себе позволяю? — голос Лидии зазвучал совсем глухо. — Ты принёс деньги на сына, я их взяла. Что ещё? Или ты хочешь, чтобы я расписалась на конверте в их получении?