— Что ты растишь из мальчика принцессу на горошине? — на лице Григория появилось строгое выражение. — Ты же ему шагу не даёшь ступить без догляда. Минечка, ты курточку застегнул? Минечка, у тебя ботиночки не промокли? А носовой платочек у тебя в кармашке есть? — передразнивая жену, пропищал Шелестов. — Тьфу! Злость берёт! Тебя послушать, так парень должен ходить исключительно по дорожкам и через каждые пять минут, как больной, высмаркивать нос!
— А по-твоему, он должен лететь, не разбирая пути, и вместо носового платка использовать свои пальцы! Хорош дед, нечего сказать! — выплеснув лишнюю воду обратно в ведро, Анфиса повесила ковш на гвоздь.
— Всегда вы, женщины, так, сначала сюси-пуси, а потом начинаете причитать: ох, и в кого же ты вырос такой несамостоятельный, ох, и зачем же ты…
— Ну-ка, погоди секундочку, — неожиданно прервала нравоучения мужа Анфиса. — Это не Володька Разгуляев там бежит?
— Володька, а чего он тебе? — недовольный тем, что его столь бесцеремонно оборвали, Григорий подошёл к окну и встал за спиной у жены.
Глядя на бегущего через улицу соседского мальчишку, Анфиса ощутила непонятное беспокойство.
— Гриш, по-моему, он бежит к нам, только я никак не разберу, чего он кричит.
— Тётя Анфис!.. Дядя Гриш!.. сорвал… зовёт… — размахивая во все стороны руками и подпрыгивая, через улицу и впрямь со всех ног нёсся вихрастый белобрысый мальчишка лет двенадцати.
— Ну, чего орать, как полоротому, уж подбежал бы поближе, тогда бы всё сразу и сказал, — Григорий и сам занервничал, ощущая, как напряглись плечи жены.
— Вниз… просил позвать…
— Да что он, в самом-то деле! — убедившись, что Володька бежит к их воротам, Шелестов беспокойно посмотрел на жену. — Уж не с Кириллом ли чего?
— Не дай бог… — лицо Анфисы побледнело.
— Тёть Анфис, дядь Гриш, там ваш Кирюха разбился! — мальчик, тяжело дыша, подбежал к забору и толкнул калитку.
— Володя, что?! — не замечая, что она ломает хрупкие листья герани, Анфиса перегнулась через подоконник.
— Тёть Анфис, ваш Кирюха чинил крышу в старом доме, а я рядом стоял, — чего подать или, наоборот, взять, а он взял да и свалился! — глаза Володьки округлились. — Я сначала ничего не понял, потом слышу «Уходи!», я и отпрыгнул, а потом что-то загрохотало, и он скатился вниз. На землю шмякнулся, прямо как мешок, — образно уточнил он.
— Да что ж мы стоим-то! — потрясённо прохрипел Григорий и повернул к жене бледное, без единой кровинки, лицо. — Бежать же надо!
— Точно, дядя Гриш, надо, чтобы вам побыстрее туда идти. Кирюха так и сказал: срочно позови дядю Гришу. Только он не говорил бежать, — дыхание Володьки почти выровнялось.
— Так он живой?! — ахнула Анфиса. — Что ж ты, стервец окаянный, городишь, что он разбился?! — по всей видимости, от хорошего подзатыльника Володьку спасло только то, что Анфисе из окна до него было не дотянуться. — Вот я тебя поймаю, уши-то надеру! Постой, я вот сейчас выйду!
— Как же, буду я дожидаться! — округлил глаза Володька и, поднимая пыль босыми пятками, опрометью бросился к калитке.
— Юлёк, приветик! Что ты мне приготовила вкусненького? Я голодный, как сто волков! — наступив на задник ботинка, Юрий потерял равновесие и запрыгал на одной ноге, но, вовремя уцепившись за выступ стены прихожей, удержался. — У нас сегодня было совещание, и меня, между прочим, очень хвалили.
— Вот как? — за шипением масла на сковороде Юлин голос был едва слышен.
— Именно так, — смакуя каждое слово, громко подтвердил Юрий.
— И что, тебе вынесли благодарность в присутствии начальства?
— А как же?! — в голосе Берестова появились обиженно-патетические нотки, однозначно дававшие понять, что он не только удивлён, но, пожалуй, даже слегка оскорблён нелепым предположением жены, что такой ценный работник, как он, не заслужил публичного поощрения в присутствии всего вышестоящего руководства. — О! Если бы ты только видела глаза моих, с позволения сказать, коллег! Это же не коллектив, а свора завистников! Хотя, конечно, поводов для зависти у них достаточно… — по звуку льющейся воды Юля определила, что Юра отправился мыть руки в ванную. — Ещё бы, я на новом месте всего ничего, чуть больше трёх недель, а уже какие успехи! — самодовольно проговорил он. — Посуди сама…
Шипение масла заглушило самовосхваление новоиспеченного сотрудника. Перевернув котлеты на другую сторону, Юлия прикрыла сковороду крышкой и, убавив огонь до минимума, подошла к открытой двери в ванную.