Миран надел черную футболку и вытер волосы полотенцем. Раздался стук в дверь – пришла ханим Наргиза. Она приходилась Мирану тетей, а не его матерью, как она представилась семье Рейян, следуя плану племянника и многолетней привычке. Мать Мирана умерла много лет назад, как и его отец, и ненависть копилась в сердце Мирана с самого детства. Миран, представившийся семье Шаноглу, был полностью фальшивым. Ему ничего не стоило представить тетю своей матерью.
Тетя Наргиза вместо матери заботилась об осиротевшем Миране с самого детства. Она с самого начала видела, как в нем возрастает ярость, как она заполняет его сердце, как мальчик планирует свою грязную игру. Как и все, она безуспешно пыталась отговорить Мирана и в конце концов просто последовала за ним. Как и все, кто понимал, что его невозможно отговорить, Наргиза стала молчаливой соучастницей коварных планов племянника. Женщина опасалась, что человек, не пощадивший его отца, не пожалеет и сына. Она до смерти боялась, что все старания Мирана окажутся напрасными.
– Давай сдадимся, сынок, уедем отсюда.
Миран лишь истерически рассмеялся в ответ на эти слова, а затем резко посерьезнел и многозначительно посмотрел на женщину.
– Я прошел весь этот путь не для того, чтобы сдаться, тетя. Неужели я такой трус, чтобы сбежать при виде первого же препятствия?
– Давай откажемся от помолвки, еще не поздно.
Слова Мирана не повлияли на Наргизу, она упорно пыталась отговорить его, и это только разозлило Мирана.
– Тетя, – сказал он и, подняв палец, заставил замолчать испуганную женщину. – Я не хочу этого слышать!
Но Наргиза оставалась непреклонной. Она знала, что решение Мирана твердо и ее слова вряд ли помогут, но продолжала надеяться.
– Что, если с тобой что-то случится, сынок? Ты совсем не жалеешь себя. А если они что-нибудь сделают с тобой? Разве ты забыл, что сделал Азат?
Мирану было наплевать на все эти слова. Мрачные чувства нахлынули на него, как смертельный вирус. О том, чтобы сдаться, не могло быть и речи, даже если бы он шел на верную смерть, то не сдался бы. Миран яростно швырнул полотенце в кресло.
– Сначала я заберу их дочь, а потом заберу все, что у них есть.
Миран сел на диван и скрестил руки. Его взгляд, казалось, загорелся, когда он вгляделся в пустоту.
– Они все будут моими, я сделаю их несчастными!
Неделю спустя…
Несколько дней минуло, план Мирана постепенно осуществлялся.
День за днем Рейян все больше сходила с ума от скуки и волнения. Прошла уже неделя после похода в магазин, но от Мирана и его семьи вестей не было. Все ее мысли были только о том, что Миран не сдержал своего слова и сдался…
Если бы конфликт произошел до того, как Рейян успела так полюбить Мирана, ей было бы все равно, как если бы на его месте оказался любой другой мужчина, и Рейян было бы безразлично, что Азат его ударил. На протяжении этих дней Рейян не улыбалась, и на душе ее было тяжело. Наконец она справилась о Миране у отца.
– Миран уехал по работе в Стамбул.
Неужели он столько дней так сильно занят, что не мог даже позвонить и узнать, как она?
Рейян была по уши влюблена и призналась себе, что хочет быть с этим человеком. Сидя на подоконнике и вспоминая их встречи, Рейян чуть не расплакалась от боли и тоски. Больше всего она тосковала по голубым глазам, в которых тонула при каждой встрече. Рейян всего лишь мечтала улыбнуться, глядя ему в глаза. Разве это так много?
Девушка плакала каждый день: несмотря на ее гордость, боль, терзающая сердце, была невыносимой.
Она быстро отвернулась к окну и вытерла глаза, когда услышала скрип открывающейся двери. Рейян ненавидела, когда кто-то видел ее слезы. Гордая и с виду неприступная, девушка не могла выразить свои чувства, хотя натура ее была настолько нежной и хрупкой, что трудно было не заметить.
Хавин не стала заходить.
– Быстро иди в столовую, сейчас! – сказала она и вышла, прикрыв дверь.
Ничего не понимающая Рейян отправилась в гостиную. Спустившись по лестнице и увидев гостей, она засияла от радости. Пожаловали Генюль и ханим Наргиза. Лица обеих сияли. Рейян быстро подошла и порывисто обняла обеих. Была ли она рада видеть их? Несомненно! Сейчас они были ее спасением. Мысль о том, что Миран откажется от нее, сводила с ума.
Рейян подошла к сидящей в кресле матери, устроилась рядом и взглянула на госпожу Наргизу, чувствуя неловкость. Рейян было трудно смотреть в глаза Генюль: она еще помнила ее гнев в день драки, но Генюль улыбалась и вела себя так, будто ничего не произошло. Рейян не присоединялась к разговору и лишь молча слушала. Она думала лишь о Миране, ей не терпелось расспросить о нем, но она не осмеливалась. Интересно, вернулся ли он из Стамбула?