Был ли я счастлив? Да, я был безумно счастлив! И благодарил создателей фильмов за то, что они их сделали такими. Скоро придут родители, то-то они удивятся!
Нина смотрела «Унесённых призраками», а я, вернувшись из папиного кабинета и Интернета, свернулся рядом с ней в клубочек и опять уснул. Приход родителей и её знакомство с ними я проспал, о чём ни капельки не жалею. А то стоял бы, краснея с головы до ног. Нина сказала, что всё прошло нормально, только папа как-то странно на неё посмотрел. Сейчас родители отсыпаются у себя в спальне. Короче, пошёл я чай пить. Мне друзья родителей здоровенный кусок торта передали.
Давай попробуем?
Сидим и мирно пьём чай. Нина, смотря в чашку, спрашивает:
— Ветреный мальчишка, а давай попробуем?
По её тону я как-то сразу понимаю, о чём она, но мне нужна пара секунд.
— А почему ты меня так назвала?
— Тебя так отец назвал, когда я открыла им дверь, он так и спросил: а где наш ветреный мальчишка? А потом ещё Windboy в дневнике.
— Я за, но я ничего не умею.
Она тоже понимает, о чём я.
— Это неважно.
— Сейчас?
— Сейчас, пока родители спят.
Внутри у меня что-то дрожит, я очень сильно волнуюсь. В сердце воет ветер, что-то он разошёлся.
— Закрой всё-таки дверь.
Я повернул защёлку.
— Раздеваемся?
Я разделся и быстро залез под одеяло. Я всё ещё немного стеснялся. Она тоже стала раздеваться. Я смотрел и не мог оторвать глаз, чувствовал, что начинаю желать. Она забралась ко мне, мы обнимались и гладили друг друга. Она исцеловала меня всего. Я и не знал, что так приятно, когда кто-то другой трогает тебя там. С тем, когда сам, и сравнивать нечего.
— Олежка, ложись на меня.
— А тебе не будет тяжело?
— Ты лёгкий, как ветерок.
Это было волшебно, безмерно приятно и естественно, как сама жизнь.
Предвкушение, а затем сладостное удовольствие, пронзившее тело. Пламенеющие нервы, и я, утонувший в наслаждении. Ветер закружил и унёс моё тело в облака. Я парил, лёгкий и пустой, воздушный-воздушный и совершенно счастливый в нашей любви.
— Я вижу небо, — сказала Нина, — в твоих глазах я вижу небо. Ветреный мальчишка, ты делаешь меня счастливой, впервые в жизни по-настоящему счастливой, и мне хочется плакать. На земле не бывает такого счастья, но ты всё-таки здесь, со мной.
Через прикосновения, чувствуя бегущую под кожей кровь, сознаюсь в безудержном счастье быть рядом. Я живой, и поцелуи лепестками роз покроют тело, нежностью расцветая. Шёпот, дыхание, состояние любви соединяет тела, как ясное пламя. Нектаром сочатся глаза и капают капли, сверкая. Я счастлив быть рядом с тобой. Я счастлив держать твою руку. Я счастлив дарить любовь. Я счастлив, я счастлив, я счастлив. Мне не быть никогда с тобою в разлуке. Без тебя, без тебя нет мира и сна. Без тебя, без тебя я вздыхаю. Мне не быть без тебя, ведь мы одно пламя и, живя в нём согретые, прорастаем друг в друга телами.
Становиться и быть мужчиной чертовски приятно. Я сейчас лопну от улыбки, и станет всем светлей.
Родители уехали за братиком к бабушке. А мы набрали горячую ванну и вдвоём в неё забрались. Мы сидели лицом к лицу, упёршись стопами в стопы, шевелили пальцами и ели холодные, принесённые из летней кухни мандарины. Запах заполнил всё вокруг. Похоже, мы сошли с ума окончательно. И этот процесс уже абсолютно необратим. А потом она меня купала. Я и не знал, как это возбуждающе приятно, когда тебя моет любимый человек.
Теперь сижу с мокрыми волосами, укутанный в большое пушистое полотенце, а меня обнимают и целуют.
Моя любовь. 3 января 2006 г.
Мальчик читает стихи, словно пьёт апельсиновый сок. Девочка смотрит в окно, девочке нелегко. В сердце калёной иглой входят его слова, словно забытая боль, что и сказать нельзя. Мальчик вздыхает в тоске, мир полыхает в любви. Девочка, оглянись и на меня посмотри. А за окном тишина, а за окном только ночь. Не остановить день, уходящий прочь. Нежно касаясь руки, смотрит в её глаза и завершает стих, что и сказать нельзя.
Когда любишь, любое прикосновение любимого человека приятно. Когда любишь, тебе нравится слушать, что и как он говорит, ведь в его словах для тебя есть скрытый смысл мира, даже если он говорит всякие смешные глупости. Когда любишь, хочется быть рядом, даже просто тихонько сидеть, прижавшись, чувствуя живое тепло, а он пусть занимается своими делами. И лишь изредка нежно посматривает на тебя. Когда любишь, хочется сделать что-то приятное, чтобы ему стало хорошо, чтобы счастьем и радостью засветились глаза. Когда любишь, хочется полностью слиться с любимым человеком, забыть себя, раствориться в нём, отдать всего себя полностью, ведь нет более сильного наслаждения и счастья, чем когда твою любовь принимают и любят в ответ. И ещё, когда любишь, возникает неутолимая жажда общения.
Перегорая, не хочу сгореть, в неистовом пожаре полыхает сердце. Не убежать от этой чёрной пустоты, что приближается и заполняет сердце. Бегу, бегу, ещё за поворот, чтоб скрыться, чтоб успеть, напрасно… Глядит в глаза и отвечает лаской. Поэт в словах, в стихах, в поступках милых. Усталою рукой выводит жизни нить. Дрожит, дрожит, дрожит. Моя любовь, спаси меня, помилуй! Не убежать, не скрыться, лишь любить. Сгорать, сгорать, сгорать и поджигать весь мир. Что я ещё могу, когда любим?
Новогодние мечты продолжают сбываться. 4 января 2006 г.
Сидел, читал про японского дракона Ямата-но ороти. Которого хитрый божественный герой напоил восемью бочками саке, по одной на каждую голову. И пока тот спал, разрубил на части.
— Олег! К тебе пришли! — раздался снизу мамин крик.
Спустился вниз, а там Нина, вся в снегу (у нас второй день вьюга), с большой спортивной сумкой. Помог раздеться. Подхватил сумку, но Нина меня отогнала. Поднялись ко мне.
— Что ты принесла?
— Так, еды немного, чтобы вас не объедать.
— Вот ещё! — возмутился я, но когда узнал, что еда — это большой торт, прекратил бухтеть и сгонял на кухню, поставил чайник. Когда вернулся, Нина переодевалась в домашнее.
— Меня отпустили до воскресенья, поэтому пришлось взять кое-что из одежды. У меня и для тебя есть одна вещица.
И достаёт из сумки диск. Читаю: «Евангелие нового поколения, все серии, с русскими субтитрами». Сердце замирает. Переворачиваю, чтобы посмотреть краткое содержание. Да, это оно! «Евангелион», о котором я так давно мечтал.
— Где ты его взяла? — спрашиваю я срывающимся голосом.
— Нашла, — отвечает она и улыбается.
— На сколько мне его можно оставить?
— Навсегда!
Не в силах выразить чувств, падаю перед ней на колени и с преклонением, покорностью, любовью и обожанием смотрю в глаза. Она смеётся и лохматит мне волосы. Кувыркаюсь назад и бегу вниз выключать засвистевший чайник.