— Не люблю я этого — загадывания наперёд.
Я чувствовал, что ей не терпится уйти, чтобы начать новую жизнь.
— Что ты на самом деле чувствовала ко мне всё это время? — задал я мучавший меня вопрос.
— Голод.
— Я накормил тебя?
— Твоё сердце было прекрасно.
Мне показалось, что сейчас я сойду с ума.
Реальности наслаивались. Моя маленькая королева сидела на троне, а Нина сидела на стуле. Их позы полностью совпадали. Её рука сжимала текст с распахнутой дверью, через которую она войдёт в мои миры, уйдя из замкнутого в себе снежного леса.
— Совы не то, чем они кажутся, — произнесла она, чуть улыбаясь, а меня пронзила ледяная дрожь. — Хочешь, я спою колыбельную твоему сердцу? Она тебе так нравится.
Я чувствовал, что падаю, мир вокруг рушился. Кафе превратилось в плоскую, нарисованную картинку, и только мы были живыми на её фоне. Я вцепился в ускользающий стол. Но мне было не спастись. Я падал и, упав, очутился в снежном лесу. Она сидела на троне и пела:
Плакала моя волюшка,
Как закатилось солнышко,
Ночь опустилась лунная,
Усни, моё безумное, сердце бедное моё.
Звери по лесу плутают,
Совы по небу летают.
Спи, моё непутёвое, безответное.
Завтра всё будет новое,
Завтра всё будет светлое.
Как закатилось солнышко,
Так и накатило горюшко,
Так накатило чёрное,
Разбило непокорное
Сердце бедное моё.
Ни печаль его не гонит,
Ни любовь его не тронет.
Спи, моё непутёвое, безответное,
Завтра всё будет новое, будет светлое.
Спи, моё беззаботное, без печали.
Завтра будет свободное, завтра настанет вечное…*
Затем развернула лист бумаги и быстро пробежала его глазами.
— Прекрасная сказка, прекрасный конец.
И шагнула в распахнувшуюся перед ней дверь. А я остался. Мне больше некуда было идти.
Время остановилось, а возможно, его здесь никогда не было. Я замерзал под дверью. Мне не хватало сил, чтобы её открыть. Мне не хватало веры в себя. Она всё-таки убила меня.
Я не сдамся, не сдамся… Любовь, ты прекрасна. Как во тьме золочёные нити на себя сердца нанизали. Лучше любить и умереть… Чем не любить и жить вечно… Похоже, мне предстоит вечно умирать…
Снег уже казался тёплым, я утопал в нём, погружался с головой. Как хорошо, как мягко…
А потом снег начал таять, он таял оттого, что дверь горела ярким сверкающим пламенем. Кто-то бил в неё с другой стороны. Летели искры. Преодолевая слабость и боль в замёрзшем теле, я отполз в сторону. Дверь рухнула, и на фоне синего неба я увидел Огонька.
5 апреля 2006 г.
Кто-то разлил Небо в моём сердце. Иногда оно такое светлое, что хочется плакать от счастья. Иногда такое тёмное, что даже звёзды куда-то исчезают. Но я люблю это Небо всяким, ведь оно давно стало частью меня. Иногда я вижу, как падают звёзды, и всегда загадываю одно и то же желание: «Быть счастливым».
Я люблю быть наедине с Небом. Когда никого больше нет рядом, оно всегда со мной, а я с ним. Иногда я мечтаю о том, как вернётся тот, кто его разлил. И мы полежим, закинув за головы руки, глядя, как летят белые невесомые облака. И я скажу ему только одно слово: «Спасибо».
Святослав сказал, что почувствовал, как мне плохо, и пришёл.
— Как ты нашёл меня?
— Ты разве забыл, что мы с тобой одно целое, Олег? Огонёк и Ветерок. Я найду тебя, где бы ты ни был.
— Спасибо тебе.
— Эх, Олег, что же мне с тобой делать?
— Я не знаю…
Я смотрел в воду, опускал в неё руки. Они становились белыми, покрывались воздушными пузырьками. Я проводил по рукам, пузырьки лопались или всплывали вверх. Этим утром было тихо, на ясном небе сверкало весеннее солнце. А ночью лил дождь, иначе откуда бы взялась эта вода в бочке? Мне нравилось умываться дождевой водой, словно самим небом.
Внутри было тихо, очень тихо, даже странно как-то. Уже третий день я пытался привыкнуть к этой тишине. Прикладывал к груди руку, чтобы убедиться, что сердце бьётся. Оно билось, но бесшумно.
Что со мной? Вот ветер, я его слышу, вот поют птицы, вот вращается Земля, разговаривают люди, я разговариваю, слышу свои мысли, но всё это погружено в тишину. Я посмотрел вверх. Высоко-высоко летели птицы. Я там и одновременно здесь. Я впустил в себя небо, и оно наполнило мой мир своей безграничностью, которую ничем не нарушить. Всё временное тонет в ней. Может, я уже на небе или в небе? Может, я умер? И всё, что я вижу вокруг, только мои воспоминания о мире и жизни?
Кто-то обхватил меня сзади и со всей силы прижался.
— Я тебя поймал!
— И что ты будешь со мной делать?
— Драться!
— Я не хочу драться.
— Будешь!
— Нет, не буду.
— Надо!
Я развернулся, отцепляя от себя брата. Заглянул в его распахнутые глаза.
— У тебя левый глаз позеленел, как куртка стал!
— Не сочиняй, они у меня оба голубые.
— А вот и нет! А если не веришь, я буду с тобой др-р-раться! — зарычал он, разрывая окутавшую меня пелену тишины.
В сознание хлынули звуки, краски и музыка, именно её я и перестал слышать. Живую музыку мира.
— А я буду с тобой дружить.
Он замер, задумался.
— Мы друзья?
— Да.
Он хитро заулыбался.
— Тогда убегай. Я дракон, смотри, какой у меня хвост. — Он расправил свой хвост из шарфа, откинув назад.
Я слушал музыку и страшное рычание догоняющего меня дракона. Я бежал всё медленнее. В какое-то мгновение дракон в прыжке схватил меня за ногу и засмеялся.
— Я опять поймал тебя!
— Ты живой?
— Это ты живой! А я — космический дракон!
Когда мне не хватит тепла, я в небо себя отпущу.
И дождь предрассветный во мгле омоет душу мою.
Людская печаль дорог окрасит новый восход.
И, за руку взяв меня, уже не отпустит друг.
Я слышу, как бьются сердца и всякое предо мной.
Я принимаю покой и неусыпную боль.
И в тишине ночной смотрю в этот вечный огонь.
Жизни вечный огонь.
Но если не хватит тепла, я в небо себя отпущу.
И дождь, мой любимый дождь, омоет душу мою.
А кровь из людских сердец окрасит новый восход.
И, за руку взяв меня, не потеряет друг.
Я небо своё люблю, и землю, и мир вокруг.
Пустыни выжженных душ и холод, сковавший их.
И горя бездонного тьму в безумии яростных войн.
Я с нежностью всё приму.
Жестокость только в сердцах, а я в небо себя отпущу.
И дождь, мой волшебник дождь, омоет душу мою.
И будет сиять восход, вечно юный восход.
И друг обнимет меня и скажет: «Побудь со мной».