Зюйд опасен. Норд опасен. За ночь Казарский не сомкнул глаз. Утро встретил на шканцах, - свежее, сияющее, открытое с трех сторон в просторы моря, а с четвертой подпертое высокими горами Суджук-Кале. Мрачноватые, величественно-торжественные, они сжимали бухту. Утесы, спадающие едва ли не с неба, покрытые густой хвойной зеленью, чередовались с голыми кряжами, похожими на жилистых исполинов. Вроде великаны обступили стеной справа и слева бухту. Стоят, охраняют ураганный ветер, запертый в теснины гор. Тот самый дикой страсти ветер, имя которого носит уже два десятка лет «Игнат-бора», боцман Игнат Петрович Конивченко.
«Соперник» пропустил в бухту «купцов». Сам, уже никого не опасающийся, все продолжал оберегать их со стороны моря. И только потом кильватерной колонной, маленькой лебединой стайкой бриг и катера втянулись в горло бухты. Чувствуя облегчение - проводка каравана закончена - Казарский оглядывал рейд. Стояло десятка два судов, большей частью военных. Вдруг - радостно перехватило дыхание - у дальнего причала увидел бриг «Меркурий». Угадал его по широкому корпусу, по мачтам с малозаметными, но давно запомнившимися подробностями-отличиями. Лейтенант поднял зрительную трубу. Борт о борт с «Меркурием» «султан»! Такой же здоровенный, как «султан» «Ганнимеда»! - трехмачтовик! На якорях вблизи катер «Сокол», яхта «Утеха». Подальше - три турецкие шебеке [20] с обгоревшими мачтами и чернотой в бортах.
И Стройников - с призами!
Четыре флага взял!
Сон разогнало. Не будет же Стройников стоять до вечера, дожидаясь, когда командир «Соперника» выспится.
Оставив старшим на корабле Шиянова, Казарский поспешил к коменданту Суджук-Кале доложиться, а потом на «Меркурий». Комендант поставил все нужные печати, рассказал:
- Знаете, Казарский, какой турки шкентель завязали капитан- лейтенанту Стройникову? Ведь на взятом «Босфоре» - турчанка! - И комендант обметнул Казарского смеющимися, возбужденными глазами. - Вот такой вот коленкор!
Казарский узнал, что турки прошли ночью незамеченными и наполовину уже разгрузились, когда отряд Стройникова обнаружил их в Круглой бухте. Стройников атаковал и с моря, и с берега, высадив часть матросов. Турчанка, сама по себе смирненькая, стояла на берегу, у коня. Однако с десяток сипахов (конников) положили за нее головы, прежде чем наши матросы схватили ее коня за уздцы. Суджук-Кале теперь с лошадьми!
Причал «Меркурия» был самым дальним. Добираться до него пришлось, прыгая по камням, по шатким доскам над непросохшими после дождя лужами. Казарский подходил, с расстояния разглядывая корабль. После обгорелых останков приза «Ганнимеда» хоть глазам не верь! «Султан» Стройникова оказался даже целее, чем предполагал Казарский. На шебеке, да, подпортило мачты. Борта пробиты. Но пробоины не страшные. На транспорте от бизань-мачты - обгоревший остов. Ют черен, пожар там был изрядный. Однако грот и фок целы. И «Босфор» мог бы до Анапы своим ходом дойти, окажись в Суджук-Кале матросы, умеющие работать с парусами. Но в гарнизоне Суджук-Кале и лишних-то солдат никогда не бывало, не то что моряков.
Вот кто усвоил уроки адмирала Ушакова, учившего бить в рангоут, в снасти корабля противника, - Стройников.
Рассказывают, и в морском корпусе Стройников был лихим гардемарином. Буйную головушку его не раз охлаждал, да так и не охладил холодный карцер. Кончив корпус, он по своей охоте вышел на Черноморский флот, куда выходили самые отчаянные из воспитанников, не боявшиеся строгой службы. Дерзкое крейсерство вблизи турецких берегов, боевые кампании, следовавшие одна за другой, завершили основательное морское воспитание Стройникова. Казарский, давно приятельствовавший со Стройниковым, знал «молитву» командира «Меркурия», с которой тот вступал в бой: «Господи! Да помоги мне, грешному, учинить гром во всю поднебесную!» Знал «заповедь» Семена Михайловича, которую тот частенько повторял с усмешечкой: «Нет орудия страшнее… страха! Пуля в одного попадет, десятерых минет. Брандскугель может сотворить пожар, может на сотворить. Страх добьет и того, кого пуля минула, и кого снаряд пожалел». И как старший, советовал младшему, Казарскому:
- Ошеломи! Оглуши! Нагони страху такого, чтоб противник с мозгов свихнулся!