— Он называет это накачкой…
— Вот именно. Один дьявол знает, чем нафарширована его машина… математика, физика, химия, биология, кибернетика, история, литература… Я не удивлюсь, если он запихнул в нее все философские системы — от дзен-буддизма до Гегеля. Он полагал, что если все это перекачать в человеческую голову, то из-под колпака вылезет новый Эйнштейн… или, на худой конец, еще один лорд Лейтон.
Блейд позволил себе усмехнуться. Два его начальника, два пожилых джентльмена, меж которыми он встрял словно между молотом и наковальней, чаще всего находились в состоянии вооруженного нейтралитета и отпускали весьма ядовитые шуточки в адрес друг друга. Когда это происходило за глаза, Блейд покорно улыбался; в случае очной ставки хранил каменное спокойствие. Он хорошо усвоил извечную африканскую мудрость: когда дерутся слоны, достается траве.
— Адмиралтейство очень заинтересовалось такой возможностью, — неторопливо продолжал Дж., отбивая пальцами по столу первые такты гимна «Правь, Британия». — Собственно, они и финансировали проект на начальной стадии. Но получилось-то совсем иное! Вместо машины, выпекающей гениев — машина, которая забрасывает людей к черту на рога… Я подозреваю, — шеф МИ6А выпустил из ноздрей две изящные струйки дыма, — что для Лейтона наступил час расплаты.
— За что же, сэр?
— За деньги, которые он взял у военных три года назад, и за щедрые обещания, выданные авансом.
— Но разве он не может…
— Конечно, может. Теперь, когда проект находится под личным контролем премьер-министра, Лейтон может послать лордов Адмиралтейства к Сатане — поискать там свои денежки. Но видишь ли, мой мальчик, его светлость страдает одним большим недостатком, — Дж. неожиданно ухмыльнулся. — Он — человек честный, и не любит нарушать свои обещания.
С этим Блейд был полностью согласен. Лейтон всегда выполнял свои обещания, особенно когда дело касалось его научного реноме. Старик отличался дьявольским упорством и работоспособностью, а это значило, что подопытному кролику предстоит высиживать под колпаком до тех пор, пока он не превратится в самого сообразительного шимпанзе на Британских островах… или в безмозглую улитку. Такой вариант тоже нельзя было исключить.
Блейд передернул плечами, и Дж., бросив на него молниеносный взгляд, спросил:
— Что, эти… эти сеансы… так болезненны?
— Нет, сэр. Щекотка… Похоже на то, будто волосы проросли сквозь череп и скребут по мозгам… Можно вытерпеть.
Дж. вздохнул.
— Если не ошибаюсь, он уже сделал дюжину попыток? Значит, завтра — тринадцатая… Несчастливое число! — он выколотил трубку о край массивной пепельницы и решительно заключил: — Не нравится мне это, Ричард. Будь настороже! Как бы не случилось чего-нибудь непредвиденного…
На этот раз старый мудрый Дж. оказался прав.
Телефонный звонок поднял Блейда в половине шестого. Он сел в кровати, протирая глаза и пытаясь сообразить, кто же беспокоит его в такую рань. Рядом тихо посапывала Дорис; темные локоны разметались по подушке, одеяло съехало, обнажив стройные бедра с треугольничком мягких волос. Блейд ощутил мгновенный всплеск желания — вчера они впервые узнали друг друга, и ощущение новизны еще не ушло, но стало только сильнее после первых объятий.
С коварством подстерегающего добычу тигра он ждал до тех пор, пока непрерывные звонки не заставили Дорис пошевелиться, потом бесшумно вскочил и отправился в кабинет. Конечно, это был Лейтон! И в весьма раздраженном состоянии.
— Я полагал, что люди вашей профессии просыпаются быстрее, — заявил он вместо приветствия. — Ваш телефон еще не взорвался?
— Аппарат цел, и я проснулся после первого же звонка, сэр, — доложил Блейд. — Однако были некоторые обстоятельства…
— Ах, обстоятельства? — протянул Лейтон. — Вы не один?
— Предположим. Но это не относится к делу.
— Вы уже разобрались с ними? Я имею в виду — с этими… гмм… обстоятельствами?
«Надеюсь, что нет, если старик не засадит меня под колпак в ближайшие полчаса,» — подумал про себя Блейд. Вслух же он произнес: — Простите, сэр, но я не могу выгнать бедную девушку из дома в шесть утра, даже не напоив кофе… Я запер ее в ванне, чтобы она не могла подслушать наш разговор.
— Ричард, у вас каменное сердце! — Лейтон на другом конце линии пришел в ужас. — Заперли в ванной! И что? Она стоит там голая… дрожащая… на холодном кафельном полу?
— Примерно так, сэр, — Блейд стиснул челюсти, чтобы не расхохотаться. Потом он пробормотал: — Но я бросил ей подушку и одеяло… в конце концов, она может встать под теплый душ…
— Безобразие! Вот что, Ричард: я работал всю ночь, кое-что переделал и хотел попросить вас подъехать немедленно. Но при сложившихся обстоятельствах мы проведем испытание в десять, как обычно. Вы же немедленно отправляйтесь к ванной и выпустите бедную девочку!
— Непременно, сэр. Теперь я успею напоить ее кофе, — заверил Блейд его светлость и положил трубку.
Потом он отправился прямиком в спальню — но почему-то без кофейника.
Выяснение обстоятельств с Дорис, женщиной молодой и пылкой, заняло часа два. Затем они действительно напились кофе и, по дороге к Тауэру, Блейд еще успел завести свою подружку в ателье, где она подвизалась в качестве фотомодели. На место он прибыл в девять двадцать и ровно в десять, нагой и покрытый слоем мази, уселся в кресло.
Лейтон приспустил колпак коммуникатора и с привычной сноровкой обклеил своего подопытного электродами, укрепив один из них на шее, под затылочной впадиной. Что-то новенькое, решил Блейд. вчера он не заметил ни этого кабеля в синей оплетке, ни круглой медной пластинки диаметром в дюйм, которая сейчас холодила ему шею. Покончив с проводами, Лейтон надвинул колпак — теперь его нижний край почти упирался в колени сидевшего неподвижно Блейда, и он чувствовал себя канарейкой, запертой в тесной клетке.